Дмитрий Сергеевич Дохтуров

…И Дохтуров, гроза врагов,

К победе вождь надежный!

В. А. Жуковский

О детских годах выдающегося русского полководца, героя Отечественной войны 1812 года, известно немногое. Родился Дмитрий Сергеевич Дохтуров 1 сентября 1759 года в семье капитана лейб-гвардии Преображенского полка Сергея Петровича Дохтурова. Род его был древним, известным в истории еще с XVI века, но весьма небогатым. Дохтуровы были обычными мелкопоместными дворянами средней руки.

В семье чтились военные традиции. Отец и дед Дмитрия были офицерами Преображенского полка, старейшего полка русской гвардии, сформированного еще Петром I в 1687 году в селе Преображенском. Детство Дмитрий Дохтуров провел в имении матери в селе Крутом Каширского уезда Тульской губернии. Это была ровная размеренная жизнь, обычная для весьма заурядной барской усадьбы, не отмеченная ничем особенно примечательным.

Самые яркие впечатления остались у Дмитрия от общения с крестьянами и дворовыми детьми. Он тонко подмечал особенности русского характера, доброту и радушие простых людей. И, может быть, именно от этих детских впечатлений происходит та неизменная забота о русском солдате, которую он всегда проявлял, став военачальником.

Родители Дмитрия, однако, несмотря на свои весьма скромные доходы, стремились дать детям хорошее домашнее образование. Особое внимание уделялось изучению иностранных языков. В одиннадцать лет Дмитрий Дохтуров легко говорил на французском и немецком языках и даже на не столь популярном тогда итальянском.

Устройство будущего Дмитрия было главной заботой родителей. Материальное состояние семьи не позволяло рассчитывать на легкую и блестящую карьеру. Надежда могла быть лишь на военную службу. К тому же будущий полководец с малых лет проявлял интерес к военным рассказам отца. В январе 1771 года Сергей Петрович довез сына в Петербург, где старому преображенцу пришлось воспользоваться своими связями. Он обратился к влиятельным сослуживцам по Преображенскому полку, и мальчик был представлен Екатерине II.

С 1 февраля 1771 года Дмитрий был принят в Пажеский корпус. Воспитанники Пажеского корпуса изучали французский и немецкий языки, геометрию, географию, фортификацию и историю, а также обучались искусству танца, рисования, фехтования и верховой езды.

В отличие от многих Дмитрий Дохтуров во всем мог рассчитывать только на себя, поэтому он отличался прилежанием и старательностью. В 1777 году он становится камер-пажем, а весной 1781 года выходит из Пажеского корпуса в чине поручика гвардии.

Служба в лейб-гвардии Преображенском полку, куда Дохтуров был определен по выпуске, началась вполне счастливо. Еще в 1774 году Екатерина II назначила генерал-адъютанта Г. А. Потемкина в чине подполковника гвардии командующим Преображенским полком. Потемкин быстро разглядел военные способности Дохтурова, оценил его знания и исполнительность. Дохтуров был произведен в капитаны и скоро стал командовать ротой.

Г. А. Потемкин был не только царедворцем, но и видным военачальником. Он не любил пустые парады и уделял немалое внимание обучению войск, которое старался строить в соответствии с требованиями румянцевско-суворовской военной школы. Он переменил одежду в войсках. По его предложениям были обрезаны косы, солдаты перестали пудриться. В специальной докладной записке Потемкин писал: «Завивать, пудриться, плесть косы - солдатское ли сие дело? У них камердинеров нет. На что же пукли? Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдатский должен быть таков, что встал и готов». Кроме ограничения наказаний солдат, запрещения употреблять солдат на частные работы командиров и других мелких нововведений, Потемкин произвел также войсковые преобразования. Он увеличил на 18 процентов конницу, сформировав 10-эскадронные драгунские и 6-эскадронные гусарские полки. Для усиления пехоты он увеличил число гренадер, сформировал мушкетерские четырехбатальонные полки, устроил егерские батальоны. Егерский батальон был введен им и в состав Преображенского полка. В него вошли отборные солдаты и лучшие офицеры. Среди других такой чести был удостоен и Дохтуров. В 1784 году он назначается командиром егерской роты.

Основное время преображенцев проходило в гарнизонной службе - в охране царского двора, в содержании городских и полковых караулов, участии в парадах и церемониалах. Кроме прямых служебных обязанностей, офицеры гвардии должны были бывать «непременными участниками всех дворцовых балов, маскарадов, куртагов и ассамблей, а также опер, которые давались в Высочайшем присутствии, в специально для этого построенном доме на Невской першпективе». В царствование императрицы Елизаветы Петровны такие праздники бывали почти ежедневно. О жизни офицеров гвардии историк Преображенского полка пишет в несколько сгущенных красках: «Что же касается до жизни офицеров гвардии в Петербурге в век Екатерины, то все общество, в последних годах ее царствования, утопало в роскоши, и прежняя дешевизна была совершенно забыта. Торговцы и магазинщики не знали пределов тех цен, которые они назначали для покупателей, видя изменения мод и фасонов чуть ли не ежемесячно. К этому времени от всякого порядочного человека, а в особенности от офицера гвардии требовались прежде всего „изящная внешность и одежда с прическою“, так что беднейший из преображенцев считал своим непременным долгом заказывать себе в год по нескольку мундиров, обходившихся ему не менее 120 рублей каждый. К сожалению, за этот период приходится отметить некоторый упадок дисциплины и распущенность при исполнении служебных обязанностей. При полном равнодушии к подобному печальному состоянию со стороны начальствующих лиц неудивительно, что с каждым днем распущенность эта возрастала. Дело дошло до того, что нередко караульных офицеров можно было встречать на улице, свободно разгуливающих по-домашнему, то есть в халатах, а их жен - надевавших мундир и исполнявших обязанности мужа. Кутежи и дебоши гвардейской молодежи начали принимать колоссальные размеры. Не было конца рассказам о выбитых окнах, о купчиках, до полусмерти напуганных гвардейцами и проч.».

Дмитрия Дохтурова такая служба не удовлетворяла, он жаждал настоящего дела, достойного русского офицера. Так протекло несколько лет службы, не принесших Дохтурову ни чинов, ни славы.

В июне 1788 года шведы начали военные действия против России. Однако наступление шведов было приостановлено, и лишь летом 1789 года русская армия сама активизировала действия. Предстояла война на море.

Капитан Дохтуров во главе роты в мае 1789 года прибыл в Кронштадт, где формировалась гребная флотилия из егерей гвардейских полков. Здесь вплоть до июля гвардейцы обучались ведению морского боя. В июле 18 галер гребной флотилии вместе с Балтийским флотом вышли навстречу шведам.

Шведы не захотели принять бой в открытом море и встали на Роченсальмском рейде. Однако это не остановило русскую эскадру, и 13 августа 1789 года состоялся ожесточенный бой, который длился 14 часов. Гвардейцы показали пример высокого мужества и отваги. Чтобы закрыть вход русскому флоту, шведы затопили несколько своих судов. Гвардия в течение четырех часов под огнем шведского фрегата и береговых шведских батарей на шлюпках прорубала с помощью топоров и крючьев проход для своих кораблей. За мелкими судами прошли и галеры. Завязался рукопашный бой.

Командующий русской эскадрой принц Нассау-Зиген писал в донесении к императрице: «Не могли бы мы достигнуть столь совершенной над ними победы, если бы не предуспели открыть ход, который захватили шлюбки канонерския лейб-гвардиею вооруженный. Командующий галерным флотом не может довольно выхвалить сего корпуса вообще; но те, которые находилися на кайках и канонерских шлюбках, по словам его, превышают все, что он может сказать к похвале их…»

В этом сражении отличился и капитан Дохтуров. Солдаты удивлялись отваге своего на вид невзрачного, среднего роста, всегда спокойного командира. Но стремительность и хладнокровие его во время абордажных схваток были достойны бывалою солдата. В горячке боя он даже не обратил внимания на ранение плеча и участвовал в сражении до конца. Действия Дохтурова не прошли незамеченными. Наградой ему была золотая шпага с надписью «За храбрость», которой, кроме него, за этот бой был удостоен лишь один офицер, капитан Степан Митусов.

Отличился Дохтуров и в шведской кампании следующего 1790 года при высадке десанта на остров Герланд, где он командовал тремястами преображенцев.

Шведский флот, потерпев ряд поражений, отступил в Выборгский залив, где был прижат русскими кораблями.

21 июня Густав III попробовал уйти из ловушки, в которую сам завел свой флот. Бой продолжался два дня, и успех колебался то в одну, то в другую сторону. Здесь-то и понадобились увертливые легкие суда гребной флотилии гвардейцев. Они сумели зайти с тыла и обеспечили победу русского флота.

После окончания шведской кампании гвардия вернулась в Петербург, и для Дмитрия Дохтурова вновь началась обычная гарнизонная служба и жизнь офицера гвардии. Такая служба не удовлетворяла Дохтурова, мечтавшего не о придворных и великосветских балах, а лишь о пользе Отечества. Дохтуров принимает решение перевестись на службу в полевую армию. Просьба его была удовлетворена, и Дохтуров в чине полковника становится командиром Елецкого мушкетерского полка. Позднее Дохтуров скажет: «Я никогда не был придворным, не искал милостей в главных квартирах и у царедворцев - я дорожу любовью войск, которые для меня бесценны».

К 1805 году, когда Россия оказалась в состоянии войны с Наполеоном, Дмитрий Сергеевич Дохтуров был в чине генерал-лейтенанта и возглавлял Московский мушкетерский полк, которому в составе Подольской армии предстояло выступить в Австрийский поход.

Русская армия в это время во многом уступала армии Наполеона. Конечно, в ней были талантливые генералы, такие, как суворовские герои Багратион и Милорадович, было и немало солдат, участвовавших в Итальянском и Швейцарском походах Суворова. Однако павловские нововведения нанесли армии неизгладимый ущерб. В основу подготовки армии был положен утвержденный Павлом «Воинский устав о полевой пехотной службе» (1796 г.), в котором основное внимание было уделено строевой подготовке, а главной формой ведения боя утверждалась устаревшая к тому времени и опровергнутая военной практикой Румянцева и особенно Суворова линейная тактика. После вступления на престол Александр I произвел в армии некоторые несущественные изменения, в целом же указы Павла I остались почти нетронутыми.

В Подольской армии общей численностью в 50 тысяч человек было немало опытных солдат, воевавших в войсках Суворова, но вооружение армии нуждалось в обновлении. Передовые генералы приходили к выводу, что в армии необходимо ввести новую тактику боя, учитывающую опыт суворовских походов и сражений. Но времени на переобучение солдат и перестройку армии не было, и все делалось в спешке, во время похода.

Армия вышла из Радзивиллова, где она формировалась, 13 августа 1805 года, а 9 сентября ее возглавил М. И. Кутузов. Марш в Австрию осуществлялся двумя частями. Впереди шла пехота, состоявшая из пяти отрядов, которыми командовали генерал-майор П. И. Багратион, генерал-майор М. А. Милорадович, генерал-лейтенант Д. С. Дохтуров, генерал-майор С. Я. Репнинский и генерал-лейтенант Л. Ф. Мальтиц. За пехотой следовали конница и артиллерия.

Поход проходил в тяжелейших условиях. Осенними дождями размыло дороги. Приходилось делать дневные остановки, чтобы дать войскам отдых и хоть как-то привести в порядок одежду и обувь. Пищу себе солдаты готовили на кострах.

Дохтурову, как и другим генералам, много времени приходилось отдавать продовольственному обеспечению своих войск, так как армия плохо снабжалась провиантом. Но основные силы Дохтуров направлял на то, чтобы обучить солдат рассыпному строю, стрельбе, рукопашному бою. В этом немалую помощь оказывали ему не только опытные офицеры, но и суворовские ветераны, обучавшие новичков. Эти уроки не пройдут даром, за что впоследствии солдаты будут особенно признательны своему командиру.

Русские войска шли на соединение с союзной австрийской 46-тысячной армией под командованием генерала Макка. Но к тому времени, когда Кутузов был уже поблизости, войска Макка сдались без боя. Это случилось 7 октября 1805 года около городка Ульм. В этот же день Кутузов утвердил план возможного генерального сражения, намеченный им несколько дней ранее. Уже здесь Кутузов проявлял огромное доверие Дохтурову. Он предписывал: «Во время дела противу неприятеля, ежели вся пехота будет действовать вместе, то командовать обоими флангами старшему генерал-лейтенанту Дохтурову». Однако Кутузову удалось избежать генерального сражения с многократно превосходящими силами французов. Началось планомерное отступление от Браунау до Кремса, которое продолжалось около месяца. Солдаты были голодные и раздетые. Но от союзной армии уже никто не ждал помощи. «Мы идем по ночам, мы почернели… офицеры и солдаты босиком, без хлеба. Какое несчастье быть в союзе с такими негодяями, но что делать!..» - возмущался Дохтуров в письме к жене.

Отступление осуществлялось по правому берегу Дуная, по прибрежной полосе шириной метров в 200–300, обрамленной с левой стороны Дунаем, с правой - лесистыми горами. Арьергардом командовал Багратион и настолько удачно, что французы так и не сумели нанести нашей армии сколько-нибудь существенного урона.

Наполеон послал вперед корпус Мортье, чтобы он вступил в Кремс раньше русских и перекрыл им путь через Дунай. Узнав о движении корпуса Мортье к Кремсу, Кутузов ускорил темп, и русские войска перешли мост, когда Мортье только подошел к Кремсу.

Кутузов увидел, что корпус Мортье оказался в весьма невыгодном положении. Он послал Дохтурова с его дивизиями в тыл и фланг корпуса Мортье, а Милорадович должен был обрушить удар с фронта. Крутым лесистым склоном Дохтуров провел свои войска, оставил в горах бригаду генерал-майора А. П. Урусова, чтобы он перекрыл отход Мортье через горы, а сам с оставшимися полками зашел в тыл французам. 6-й егерский полк устремился в штыковую атаку, французы не выдержали и отошли к деревне Лоим, где заняли удобную позицию. Затем Мортье предпринял против Дохтурова кавалерийскую контратаку и сумел приостановить наступление.

Дохтуров послал бригаду генерал-майора К. К. Уланиуса обойти неприятеля и атаковать его с фланга в то время, когда с фронта начнет наступать Московский полк. Уже затемно Дохтуров сам повел Московский полк в атаку. Одновременно ударил в тыл и фланг Уланиус. Во французских войсках возникла паника. Некоторые части попробовали вырваться через горы, но здесь преградил им путь генерал-майор Урусов. Завершили операцию полки Милорадовича. Самому же маршалу Мортье с трудом удалось в числе немногих переправиться через Дунай.

Дохтуров докладывал об этом сражении Кутузову: «Все три батальона Московского мушкетерского полка, составлявшие первую линию, грудью шли вперед, исполняя во всей точности мои приказания… Неприятель нестрашим наступлением линии был опрокинут, а две его пушки гренадерским батальоном Московского мушкетерского полка под командою майора Шамшева взяты…» По сообщению Дохтурова, «в полон взято штаб- и обер-офицеров и нижних чинов до двух тысяч человек». Кроме того, было захвачено два французских знамени. В этом сражении Дохтуров сумел показать себя не только исполнителем воли командующего и бесстрашным воином, но и прозорливым военачальником, умеющим мыслить стратегически.

Здесь Наполеон понял, что перед ним хотя и немногочисленная армия, но состоит она из мужественных и неустрашимых солдат, которыми командуют талантливые полководцы. Несмотря на старание Наполеона навязать русским генеральное сражение, Кутузову все же удалось соединиться с корпусом Буксгевдена и изменить соотношение сил в свою пользу.

К этому времени в армию прибыли Александр I и австрийский император Франц. Александр I жаждал славы победителя Наполеона, и союзные войска, начиная с 15 ноября, стали искать сражения. Наполеон же отводил войска, подыскивая удобную для сражения позицию. Такой позицией и стало вскоре поле Аустерлица.

19 ноября глубокой ночью в Кржижановице состоялся спешный военный совет союзных войск, на котором австрийский полковник Вейротер ознакомил военачальников с диспозицией боя. План был бездарный во всех отношениях. Однако обсуждать принятый обоими императорами план было бессмысленно. Кутузов лишь формально значился главнокомандующим, фактически же руководство сражением взял на себя Александр I. Приближалась одна из самых горьких страниц в истории русской армии. Согласно плану сражение должен был начать левый фланг с тем, чтобы, прорвавшись, зайти с правого фланга в тыл противнику.

20 ноября 1805 года в 7 часов утра Дмитрий Сергеевич Дохтуров первым повел свою колонну в наступление. О том, как оно развивалось, Кутузов писал в рапорте Александру I: «…Первая колонна, спустясь с горы и прошед деревню Аугест около 8 часов утра, по упорном сражении принудила неприятеля ретироваться к деревне Тельниц… Первая колонна овладела деревнею Тельниц и дефилеями… Отступавшие неприятельские войска, снова построясь и получив подкрепление, опять устремились на первую колонну, но были опрокинуты совершенно так, что колонна сия, наблюдая во всем данную ей диспозицию, не переставала преследовать неприятеля, троекратно побежденного».

Дохтуров занял деревню Сокольниц и мог бы продолжить наступление, но согласно плану необходимо было дождаться выравнивания фронта. Дальнейшие события по вине Александра I развивались таким образом, что Наполеон прорвал центр союзных войск и начал успешно наступать в направлении деревни Аугест. Правда, еще до полного прорыва французами центра союзных войск была возможность как-то изменить ход событий. Для этого Буксгевдену нужно было вовремя повернуть свои колонны во фланг войскам Сульта, но Буксгевден не внял ни советам Дохтурова, ни даже приказу отводить войска назад, отданному Кутузовым. Вместо этого он слепо следовал изначальной диспозиции и метр за метром заводил войска в окружение. Когда же французы ринулись в тыл левому флангу, Буксгевден, видя полную безнадежность положения, бросил свои войска и позорно бежал с поля боя. Войска левого фланга выводил из окружения Дохтуров.

Дохтуров выделил три полка против корпуса Даву, а с остальными двинулся на прорыв. Вырваться можно было лишь через узкую плотину, которая была в руках французов. Обнажив золотую шпагу с надписью «За храбрость», Дохтуров крикнул: «Ребята, вот шпага матушки Екатерины! За мной!» Это был призыв к ветеранам, помнившим победы русской армии при Екатерине II, это было напоминание о походах Суворова. Как и при Кремсе, Дохтуров сам повел в атаку Московский полк. Французы были смяты, в их войсках образовалась брешь, в которую устремились полки Дохтурова. Но войска проходили через плотину под огнем французской артиллерии, и потери были значительны. Полки, выставленные для прикрытия, почти полностью погибли. В колонне Дохтурова погибло 6359 человек, то есть более половины всего состава. Общие потери союзных войск в аустерлицком сражении - 27 тысяч человек, из них 21 тысяча - русских. Наполеон потерял лишь 12 тысяч.

Когда на другой день колонна Дохтурова догнала русскую армию, ее уже считали погибшей. Многократное «Ура!», стихийно пронесшееся по армии, было лучшей похвалой мужеству воинов и полководческому таланту Дохтурова. Имя Дмитрия Сергеевича Дохтурова переходило из уст в уста. Талант и мужество полководца стали известны не только России, но и Европе. После Аустерлица Кутузов отмечает Дохтурова как «одного из отличнейших генералов, особенно заслужившего любовь и уважение армии». Сам Дохтуров писал жене, что он «заслужил в этом походе поистине нечто весьма драгоценное - репутацию честного человека». Современники неизменно среди качеств его характера отмечали скромность, и в этой самооценке она проявляется с избытком. Дмитрий Сергеевич Дохтуров считал, что честное служение Отечеству естественно предполагает мужество и самоотверженность, что главная забота военачальника - армий. Так он и поступал, не мысля возможности поступать как-либо иначе. После австрийского похода 1805 гола Д. С. Дохтуров встал в один ряд с такими военачальниками, как Багратион и Милорадович.

Однако талантливые русские полководцы не были в особой чести у императора. Кутузов был отправлен военным губернатором Киева. В 1806 году, когда Россия должна была помогать Пруссии в ее борьбе с Наполеоном, русской армии вновь понадобился главнокомандующий. О Кутузове царь не хотел и слышать, перекладывая на него позор Аустерлица. В качестве кандидатур стали появляться имена Татищева, Кнорринга, французского генерала Моро, жившего в эмиграции в Америке, и ряда других малозначащих фигур. Иностранцы особенно привлекали внимание Александра, и как он вверил судьбу русской армии при Аустерлице бездарному австрийскому полковнику, так и теперь готов был доверить ее какому-нибудь Моро. Наконец, выбор пал на престарелого екатерининского генерала графа М. Ф. Каменского, доживавшего век в своем имении в Орловской губернии.

Фельдмаршал Каменский получил неограниченные полномочия и отправился к армии. Русская армия должна была соединиться с армией Пруссии, но этого не случилось. Наполеон еще до их соединения разбил пруссаков под Йеной и Ауэрштедтом, занял Берлин, и вскоре его войска были уже в Польше.

Дивизия генерал-лейтенанта Дохтурова находилась у села Голымин, в 80 километрах севернее Варшавы, когда Дохтуров получил два пакета с указаниями. В одном Каменский сообщал о передаче им, главнокомандующим, своих полномочий Буксгевдену, указывая одновременно, что вместо сражения под Пултуском, предполагавшегося ранее, необходимо отвести войска к русской границе. Другой пакет был от командующего первым корпусом Беннигсена, который предлагал Дохтурову соединиться с ним и дать Наполеону генеральное сражение. Централизованное командование войсками было фактически утрачено. Входить же под начало Буксгевдена было явной нелепостью.

Дохтуров понимал, что престарелый фельдмаршал Каменский непригоден для роли главнокомандующего, но назначение главнокомандующим Буксгевдена, позорно бросившего своих солдат в болотах Аустерлица, возмутило его до глубины души. Беннигсен предложил Буксгевдену и Эссену I, командовавшим корпусами, принять участие в генеральном сражении, но не нашел у них поддержки.

Между тем Наполеон беспорядочные и лишенные какой-либо логики движения русских войск, проистекавшие из противоречивых и порой взаимоотменяющих распоряжений Каменского, принял за какую-то особую хитрости в которой он не сумел разобраться. Решив, что главные силы русских находятся в районе села Голымин, Наполеон двинул туда свои основные соединения. Здесь же на самом деле стояли дивизия Дохтурова, дивизия под командованием Д. Б. Голицына да несколько кавалерийских полков.

14 декабря 1806 года им пришлось выдержать натиск корпусов Ожеро, Даву, Сульта, а также гвардии и конницы. Однако французы ничего не добились. Дивизии Дохтурова и Голицына построились в каре побатальонно и встретили кавалерию штыками. Длинные кремневые ружья (183 см со штыком) делали русскую пехоту неуязвимой. Видя неудачи своей кавалерии, Наполеон посылает в штыковую атаку пехоту. Как свидетельствует С. Г. Волконский в «Записках декабриста», гренадеры Дохтурова оскорбились: «Эти недоростки недостойны наших штыков!» - воскликнули они и встретили французов прикладами.

Однако вечером Дохтуров и Голицын вынуждены были отойти. Во время отступления пришлось дать ночной уличный бой, но все же Дохтурову и Голицыну удалось сохранить боевой порядок. Весь этот день войска под командой Беннигсена также сдерживали атаки корпуса маршала Ланна. Фактически пять русских дивизий удерживали целый день всю французскую армию.

В январе 1807 года вновь начались боевые действия. К 27 января русская армия заняла позицию протяженностью около 3,5 километра по фронту северо-восточнее от Прейсиш-Эйлау. Дивизия Дохтурова располагалась в центре против корпуса Ожеро и кавалерии Мюрата. 27 января французы предприняли ряд атак, в одной из них Дохтуров был ранен осколком ядра в ногу. Русские успешно отражали атаки французов, но закрепить успех не смогли, так как у армии не было резерва, который должен был быть предусмотрен командующим армией Беннигсеном. В результате сражение, длившееся более 12 часов, ни к чему не привело. С французской стороны потери были 30 тысяч убитыми и ранеными, с нашей - 26 тысяч человек. На этом военные действия прекратились, и в течение трех месяцев обе армии готовились к будущим сражениям.

В мае 1807 года боевые действия противостоящих армий активизировались. У Наполеона насчитывалось до 200 тысяч человек, русская армия под командованием Беннигсена имела около 105 тысяч. Беннигсен принял решение разгромить выдвинутый вперед, в район Гутштадта, корпус Нея.

23 мая дивизии Дохтурова начали наступление. 24 мая Дохтуров овладел Ломитенской переправой и отрезал Нея. Багратион успешно атаковал с фронта, но многие русские части опоздали к сражению, и полностью воплотить план разгрома Нея не удалось. Наполеон подключил основные силы, и русские войска отошли к Гейльсбергу, где 29 мая в течение целого дня стояли против вдвое превосходящего противника.

При Гейльсберге Дохтуров получил четвертое ранение, но, как всегда, не покинул боя.

2 июня 1807 года при Фридланде французы сумели навязать сражение на невыгодной для русской армии позиции. Они сумели сломить оборону Багратиона и прижали к реке центр и правый фланг русских войск. Против двух дивизий Дохтурова, занимавших центр русских позиций, действовали корпуса Ланна и Мортье. Спасти дивизии можно было, лишь срочно организовав переправу. Но здесь не было ни одного моста. Надо было искать брод, чтобы по нему обеспечить отход войск в как можно более короткий срок, поскольку переправляться неизбежно придется под огнем французской артиллерии. Насколько важно было найти хороший брод, доказывает то, что Дохтуров сам отправился искать его. Четырежды пересек он верхом на лошади реку Алле, пока не нашел подходящего брода. Войска, можно сказать, благополучно переправились, сам же Дмитрий Сергеевич покинул берег одним из последних, несмотря на уговоры офицеров не подвергать себя риску.

В этом сражении русские потеряли 15 тысяч человек. Это крупное поражение русской армии было одновременно и единственным в 1806–1807 годах, случившимся в значительной мере по вине командующего армией. Поражение произвело столь сильное впечатление, что Александр I почел за благо вступить в переговоры с Наполеоном, и 27 июня 1807 года был подписан Тильзитский мир.

За вывод русских войск при Фридланде Дохтуров был награжден орденом Александра Невского.

Действия Дмитрия Сергеевича Дохтурова могли служить достойным примером любому генералу. Кажется, не было сражения, в котором Дохтуров не проявил бы себя опытным и мужественным военачальником, а в ряде из них оказал русской армии неоценимую пользу. Подвиги Дохтурова были отмечены наградами. Он получил ордена за Кремс, Аустерлиц, Голымин, Фридланд. За бой при Прейсиш-Эйлау ему была вручена шпага с бриллиантами.

Но полководческая судьба Дохтурова складывалась каким-то особым образом. Есть полководцы, отличившиеся в ярких победах, в дерзких маршах, в победоносных сражениях. Дохтуров же наиболее ярко проявил себя там, где русская армия находилась в труднейшем положении, иногда на грани истребления, как это было при Аустерлице и Фридланде. Спасение армий, однако, стоит любой победы. Трудно переоценить значение деятельности Дохтурова для Австрийского похода и для французской кампании 1806–1807 годов.

К сожалению, далеко не все из современников сумели по достоинству оценить заслуги Дмитрия Сергеевича Дохтурова. Так, А. П. Ермолов, сравнивая Дохтурова с Багратионом, замечает: «Холодность и равнодушие к опасности, свойственные сему генералу, не заменили, однако же, Багратиона. Не столько часто провождал Дохтуров войска к победам, не в тех войнах, которые удивляли вселенную славою нашего оружия, сделался он знаменитым, не на полях Италии, не под знаменами бессмертного Суворова утвердил он себя в воинственных добродетелях». Войны были, конечно, не те, и слава была не та, но взвесить его заслуги могли, наверное, только спасенные им армии. Сам Багратион, полная противоположность Дохтурову по характеру, ценил, однако, полководческий талант Дмитрия Сергеевича и любил его как человека. Дружба Багратиона и Дохтурова удивляла многих современников и боевых товарищей полководцев.

Вскоре после окончания войны с Наполеоном Дохтуров получил длительный отпуск по болезни, из-за которой ему не пришлось участвовать в русско-шведской войне 1808–1809 годов. Более года провел Дмитрий Сергеевич в Москве, с семьей, наслаждаясь тихой семейной жизнью. Иногда навещали его боевые товарищи, бывал родственник, генерал А. Ф. Щербатов, навестил и П. И. Багратион. Поправив здоровье, Дохтуров стал думать о возвращении в армию.

Летом 1809 года Дмитрий Сергеевич Дохтуров принял командование 6-м корпусом.

В это время осуществлялась реорганизация русской армии, частично проходило и перевооружение. Дохтуров с головой ушел в эту работу. В следующем, 1810 году Дмитрий Сергеевич Дохтуров был пожалован чином генерала от инфантерии.

С самого начала Отечественной войны 1812 года корпус Дохтурова, занимавший левое крыло 1-й армии, стоял в сотне верст южнее Вильны и фактически был отрезан от основных сил армии. Командующий армией Барклай-де-Толли приказал отвести корпус к Дрисскому лагерю, где предполагалось дать генеральное сражение. Нужно было в сложнейших условиях преодолеть расстояние в 500 километров. Корпусу Дохтурова пришлось нелегко - в тыл ему устремился кавалерийский корпус Нансути. Чтобы оторваться от него, полки Дохтурова, несмотря на бездорожье и беспрерывный дождь, делали по 50 километров в сутки. Положение корпуса Дохтурова было таково, что он вполне мог быть уничтожен, и Наполеон хорошо знал это. Кажется, здесь впервые Наполеон попробовал объяснить свои неудачи русским климатом. В официальном сообщении, опубликованном в то время для Европы, дано такое описание: «Тридцать шесть часов подряд шел проливной дождь; чрезмерный жар превратился в пронзительный холод; от сей внезапной перемены пало несколько тысяч лошадей и множество пушек увязло в грязи. Сия ужасная буря, утомившая людей я лошадей, спасла корпус Дохтурова, который попеременно встречался с колоннами Бордесуля, Сульта, Пажоля и Нансути».

29 июня корпус Дохтурова соединился с армией Барклая. Позиции лагеря Дохтуров нашел весьма неудачными. Он считал необходимым оставить лагерь и двигаться на соединение с армией Багратиона. На военном совете мнения разделились: император придерживался плана Фуля, согласно которому генеральное сражение нужно было давать здесь. Однако опытные военачальники мнение императора не поддержали, и Александр почел за лучшее отбыть из армии.

22 июля армии Барклая и Багратиона соединились под Смоленском. На военном совете, собранном Барклаем, обнаружилось, что о дальнейших действиях среди руководителей обеих армий мнения расходятся. Багратион, Ермолов, Дохтуров и другие генералы считали, что можно воспользоваться разбросанностью войск Наполеона и дать сражение отдельным корпусам его армии. Чтобы сосредоточить войска, Наполеону требовалось не менее трех-четырех дней. Но Барклай-де-Толли не проявил решительности, и время было упущено.

Военный совет высказался за наступление, и Барклай вынужден был уступить. Однако генерального сражения он не рискнул давать и лишь выдвинул вперед отряд Платова и дивизию Неверовского. Через два дня Наполеон сосредоточил около Смоленска до 180 тысяч человек и решил обойти русскую армию с тыла, чтобы русские вынуждены были принять генеральное сражение. Однако во время обходного марша французы натолкнулись у Красного на отряд Неверовского, который удерживал французскую армию в течение целого дня, давая возможность Барклаю стянуть все силы к Смоленску. Барклай отдал приказ отступать по Московской дороге. Бой под Смоленском дали Наполеону 7-й корпус Раевского и 27-я дивизия Неверовского. Они сдерживали Наполеона весь день четвертого августа. Барклай принял решение назначить для обороны Смоленска корпус Дохтурова. Дохтуров был болен, и Барклай послал спросить Дохтурова, в силах ли он действовать при обороне Смоленска. На это Дмитрий Сергеевич ответил: «Лучше умереть на поле чести, нежели на кровати». Пятого августа 6-й пехотный корпус Дохтурова и 3-я пехотная дивизия Коновницына сменили корпус Раевского и дивизию Неверовского.

Сопротивление, оказанное Дохтуровым, было беспримерным, все атаки французов были отбиты. Смоленск горел, всюду были развалины, но защитники города не думали сдаваться. Лишь когда стало известно, что армия Барклая вышла из-под возможного удара, Дохтуров оставил Смоленск и отошел на восток, разрушив за собой мост через Днепр.

В русской армии остро встал вопрос о едином главнокомандующем. Барклай-де-Толли, хотя и был военным министром, но командовал лишь 1-й Западной армией. Возникшие разногласия с Багратионом обострили в армии общее недовольство действиями Барклая. Большинство патриотически настроенных русских генералов хотели видеть главнокомандующим русского по происхождению, который воевал бы не только как профессионал, но и как патриот. Еще свежи были в памяти и бездарный план Вейротера, следствием которого была аустерлицкая катастрофа, и бегство Буксгевдена, и поражение при Фридланде под командованием Беннигсена. Правда, сам Барклай-де-Толли не был наемником, он начал службу с нижних чинов, родился в России. Но тем не менее в окружении Барклая каким-то образом оказалось слишком много иностранцев, так что невольно возникала в армии мысль об измене. Возмущаясь действиями Барклая, Багратион писал царю, что «вся главная квартира немцами наполнена так, что русскому жить невозможно и толку никакого нет».

5 августа, в день, когда Дмитрий Сергеевич Дохтуров руководил обороной Смоленска, в Петербурге собрался Чрезвычайный комитет для обсуждения кандидатуры главнокомандующего.

Назначенный главнокомандующим Кутузов прибыл к войскам 21 августа, и сразу же отдал приказ сосредоточиться в районе села Бородино.

Согласно диспозиции 6-й пехотный корпус Дохтурова и 3-й резервный кавалерийский корпус Крейца составили центр русских войск. Причем одним из двух передовых отрядов центра командовал легендарный Н. В. Вуич, любимец Суворова, герой Измаила, Прейсиш-Эйлау и Фридланда, а впоследствии Бородина, Малоярославца и Лейпцига. Общее командование правым флангом и центром осуществлял Барклай-де-Толли, левый фланг был под командованием Багратиона.

Тяжелое ранение Багратиона и невозможность его дальнейшего участия в сражении было ощутимым уроном для армии. Временное командование левым крылом взял на себя Коновницын. Ему удалось организовать оборону и задержать наступление французов у Семеновского оврага. Однако для контратак сил было недостаточно, и Коновницын отвел войска за Семеновский овраг.

Кутузов посылает на левый фланг принца Вюртембергского, но тут же отправляет генералу от инфантерии Д. С. Дохтурову предписание: «Хотя и поехал принц Вюртембергский на левый фланг, несмотря на то имеете вы командовать все левым крылом нашей армии, и принц Вюртембергский подчинен вам. Рекомендую вам держаться до тех пор, пока от меня не воспоследует повеление к отступлению».

Первую атаку деревни Семеновской французы провели силами корпуса Нея и дивизии Фриана. Но русская артиллерия остановила французов. В это время прибыл Д. С. Дохтуров. В своих записках участник Бородинской битвы Федор Глинка писал: «Дохтуров, отражая мужественно опасности и ободряя примером своим воинов, говорил: „За нами Москва! Умирать всем, но ни шагу назад!“ Смерть, встречавшая его почти на каждом шаге, умножала рвение его. Под ним убили двух лошадей и одну ранили…»

Кутузов не ошибся, назначив Дохтурова командовать левым флангом, и как ни горячо тут было, французам не удалось прорвать его. В этом есть немалая заслуга Дмитрия Сергеевича Дохтурова, за долгие годы службы привыкшего быть на самых трудных участках. Надо сказать, что не прошла даром Дохтуровская школа и для его корпуса. При Бородине отличились многие офицеры и рядовые его дивизий. Особенно же прославился командир 24-й пехотной дивизии Петр Гаврилович Лихачев, оборонявший после И. Ф. Паскевича батарею Раевского. Дохтуров хорошо знал этого генерала еще по участию в сражениях при Роченсальме и Выборге. «Воспользовавшись тем, что 11-я и 23-я пехотные дивизии были заняты отражением кавалерийских атак, - пишет историк Отечественной войны 1812 года Л. Г. Бескровный, - французская пехота бросилась на батарею. Силы противника в четыре раза превышали силы 24-й пехотной дивизии, оборонявшей батарею. Русские геройски отражали все атаки, но их подавила численность атакующих. Когда уже почти все защитники батареи пали, командир дивизии старый генерал Лихачев, израненный, со шпагой в руках бросился на французов. Исколотого штыками Лихачева французы взяли в плен. Батарея была захвачена. Многие ее защитники погибли смертью героев. Остатки 24-й дивизии и другие пехотные части около, 16 часов отошли под защиту огня батареи, расположенной поодаль на высоте».

В рапорте, представленном Кутузову, Дохтуров писал: «Поставляю обязанностию сим донести, что, прибыв к оной (к армии Багратиона. - В. К. ), нашел высоты и редуты, нашими войсками прежде занимаемые, взятые неприятелем, как равно и ров, от оного нас отделявший. Поставя себе важнейшим предметом удержаться в настоящем положении, я сделал нужные в сем случае распоряжения, приказав начальникам отрядов всеми мерами отражать стремление неприятеля и не уступать нисколько мест настоящих. Все исполнили сие с отличным благоразумием, и хотя неприятель, принявший намерение опрокинуть непременно наш левый фланг, делал всеми силами под ужасным огнем артиллерии нападение. Но покушения сии уничтожены совершенно мерами взятыми и беспримерною храбростью войск наших. Полки гвардейские - Литовской, Измайловской и Финляндской - во все время сражения оказали достойную русскую храбрость и были первыми, которые необыкновенным своим мужеством, удерживая стремление неприятеля, поражали оного повсюду штыками. Прочие полки гвардейские - Преображенской и Семеновской - также способствовали к отражению неприятеля неустрашимостью. Вообще все войски в сей день дрались с обычною им отчаянною храбростию, так что со вступления моего в командование до наступившей ночи, которая прекратила сражение, все пункты почти удержаны, кроме некоторых мест, которые уступлены по необходимости отвести войски от ужасного картечного огня, большой вред причинившего. Но отступление сие было весьма на малое расстояние с должным порядком и с учинением при сем случае урона неприятелю…»

Поздно вечером Дохтуров прибыл к Кутузову и сказал: «Я видел своими глазами отступление неприятеля и полагаю Бородинское сражение совершенно выигранным». Победа была несомненной, особенно в стратегическом отношении. Однако потери в армии были велики, и, желая сохранить армию, 27 августа Кутузов отдал приказ обвести войска на шесть верст назад, к Можайску. При отходе армии Дохтуров возглавлял колонну в составе 2-й армии, а также 4-го и 6-го корпусов 1-й армии.

Первого сентября в 5 часов вечера состоялся военный совет в Филях. К этому времени для русской армии создалась довольно неблагоприятная обстановка. Французы уже с 30 августа двинулись в направлении Рузы и дальше на Звенигород. Было получено известие о фланговом обходе Москвы корпусом Понятовского с юга, по Боровской дороге. Подкреплений, которые Кутузов рассчитывал получить от губернатора Москвы Ростопчина, не было. К тому же Барклай-де-Толли и Ермолов, осмотревшие избранную Беннигсеном позицию для сражения под Москвой, нашли ее совершенно непригодной.

На совете мнения разделились. Барклай-де-Толли предложил отступить через Москву на Владимирскую дорогу. За сдачу Москвы без сражения высказались Остерман, Раевский, а также полковник Толь. Беннигсен настаивал на сражении, считая избранную им позицию неприступной. Коновницый, Платов, Уваров и Ермолов высказались за сражение, но одновременно признавали позицию Беннигсена непригодной. Можно было атаковать французов на марше, однако в этом случае трудно было предвидеть исход событий. Дохтуров видел, что позиция, избранная Беннигсеном, весьма напоминает ту, что была при Фридланде, когда по вине Беннигсена была разбита русская армия. Но как патриот, для которого имя Москвы было свято, Дохтуров никак не мог помыслить, что столицу можно сдать без боя. Дохтуров высказался за сражение.

В воспоминаниях о военном совете в Филях Ермолов писал: «Генерал Дохтуров говорил, что хорошо было бы итти навстречу неприятелю, но что в Бородинском сражении мы потеряли многих честных начальников, а возлагая атаку на занимающих места их чиновников, мало известных, нельзя быть вполне уверенным в успехе».

Решение, принятое Кутузовым, было неожиданным для Дохтурова, и он тяжело пережевал предстоящее отступление. Беннигсен в записке, составленной им для императора, указывает, что Дохтуров во время обсуждения сделал ему «знак рукою, что волосы у него встают дыбом, слыша, что предложение сдать Москву будет принято». О том, какие чувства владели Дохтуровым, можно судить из его письма жене: «…Я в отчаянии, что оставляют Москву! Какой ужас! Мы уже по сю сторону столицы. Я прилагаю все старание, чтобы убедить идти врагу на встречу. (…) Какой стыд для Русских: покинуть Отчизну, без малейшего ружейного выстрела и без боя. Я взбешен, но что же делать?» Это признание Дохтурова свидетельствует о том, какую ответственность взваливал на себя Кутузов, принимая решение оставить Москву. Мало кто мог понять его действия, если даже такие соратники, каким был Дохтуров, считали невозможным сдать Москву без сражения.

Совершив Тарутинский маневр, Кутузов выдвинул корпус Дохтурова в сторону Москвы. Вскоре главнокомандующий получил от Дорохова сообщение о попытках дивизий Орнаро и Брусье обойти русский фланг в районе Фоминского. Кутузов предписал Дохтурову, в распоряжении которого находились, кроме 6-го корпуса, кавалерийский корпус Меллер-Закомельского, шесть казачьих полков, один егерский и артиллерия, выдвинуться в район села Фоминского. С рассветом 10 октября Дохтуров начал движение навстречу французам.

Прибыв в Аристово, Дохтуров получил от Дорохова данные, основываясь на которых отправил Кутузову сообщение: «Сию минуту был у меня генерал-майор Дорохов… Все силы, которые видел генерал-майор Дорохов в означенных местах, уверяет он, не превосходят восьми или девяти тысяч. Замечено также им, что около Фоминского и за рекою Нарою при оном селении есть бивуаки и видны огни и артиллерия, но по причине лесистых весьма мест сил неприятеля определить невозможно». Вслед за Дороховым в штаб Дохтурова прибыл командир партизанского отряда А. Н. Сеславин с пленными французами, которых он уже успел допросить. Получив новые данные, Дохтуров немедля составил донесение главнокомандующему и отправил его с дежурным штаб-офицером Д. Н. Болговским.

В донесении Дохтуров сообщил: «Сейчас капитан Сеславин доставил сведение, подученное им от пленных, единообразно показывающих, что в селении Бекасове в шести верстах от Фоминского расположились на ночлег корпус 1-й маршала Нея, две дивизии гвардии и сам Наполеон. Войска сии пятый уже день выступили из Москвы и что прочие войска идут по сей же дороге… Генерал-майор Дорохов извещает, что он получил донесение, что неприятель ворвался в Боровск».

Ночью Болговский доставил Кутузову донесение. Выслушав офицера, Кутузов сказал известные слова: «…С сей минуты Россия спасена».

По сведениям от пленных было ясно, что основные силы французов идут в направлении Малоярославца. Дохтуров сумел оценить стратегическое значение этого уездного городка и, не дожидаясь распоряжений Кутузова, двинул свои части форсированным маршем к Малоярославцу.

Получив донесение, Кутузов отдал приказ Дохтурову как можно быстрее двигаться к Малоярославцу. Приказ Дохтуров получил уже на марше. Одновременно Кутузов двинул главные силы из Тарутина в сторону Малоярославца, отправив вперед на помощь Дохтурову Платова.

Вечером 11 октября войска под командованием Дохтурова подошли к селу Спасскому в пяти верстах от Малоярославца. Но движение его войск было приостановлено из-за того, что крестьяне, заслышав о приближении французов, разрушили мосты через реку Протву. Пришлось срочно сооружать переправу, и лишь за полночь войска перешли на другой берег. К рассвету 12 октября Дохтуров приблизился к Малоярославцу, занятому французами с вечера 11 октября.

В 5 часов утра завязался ожесточенный бой. К моменту подхода Дохтурова город занимали два батальона из дивизии Дельзона головного корпуса французской армии под командованием вице-короля Евгения Богарнэ. Дохтуров ввел в бой 33-й и 6-й егерские полки, которые отбросили французов. Дельзон бросил дополнительные части своей дивизии и вошел в город. Тогда Дохтуров послал 19-й егерский полк во главе с Ермоловым, который вновь вытеснил французов из города. Одновременно остальная пехота Дохтурова заняла высоты и перекрыла дорогу на Калугу, а кавалерийский корпус Меллер-Закомельского и отряд Дорохова - дорогу на Спасское. Артиллерию Дохтуров сосредоточил впереди своих корпусов и в боевых порядках пехоты. Дельзон ввел в бой всю дивизию, схватка ожесточилась.

Из книги Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков автора

1. Геродот возвращается к истории убиенного русско - ордынского царевича Дмитрия «Античный» Лжесмердис - это Дмитрий, сын Елены Волошанки, или Дмитрий Самозванец Геродот все никак не может уйти от событий конца XVI - начала XVII века. Как мы уже говорили, теперь это стало

Из книги Калиф Иван автора Носовский Глеб Владимирович

29. Дмитрий Иванович, «Лже-Дмитрий» 29а. ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (ЛЖЕ-ДМИТРИЙ) «САМОЗВАНЕЦ», «ВОР» 1605–1610, правил 5 лет, рис. 192–195. Сын лишенного власти в 1572 году царя Ивана V Ивановича. Был пострижен в монахи, но бежал в Польшу и начал борьбу за власть. Захватил престол в итоге

Из книги Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота автора Млечин Леонид Михайлович

Наш Никита Сергеевич В тот сентябрьский день 1971 года, когда Хрущева повезли в больницу, откуда он уже не вернется, по дороге Никита Сергеевич увидел посевы кукурузы. Огорченно заговорил, что не так посеяли, урожай мог быть больше. Жена, Нина Петровна, и лечащий врач просили

Из книги История человечества. Россия автора Хорошевский Андрей Юрьевич

Станиславский Константин Сергеевич Настоящее имя – Константин Сергеевич Алексеев (род. в 1863 г. – ум. в 1938 г.) Русский актер, режиссер, педагог, теоретик и реформатор современного театра. Основатель и первый руководитель Московского художественного театра. Народный

автора Стригин Евгений Михайлович

Горбачев Михаил Сергеевич Биографическая справка: Горбачев Михаил Сергеевич, 2 марта 1931 года рождения, уроженец села Привольное Красногвардейского района Ставропольского края. Образование высшее, в 1955 году окончил юридический факультет Московского государственного

Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ) автора Стригин Евгений Михайлович

Лихачев Дмитрий Сергеевич Биографическая справка: Дмитрий Сергеевич Лихачев родился в 1906 году. Образование высшее.Известен как литературовед и общественный деятель.В 1928–1932 годы был

Из книги Личности в истории. Россия [Сборник статей] автора Биографии и мемуары Коллектив авторов --

Дмитрий Веневитинов Дмитрий Зубов В четырнадцать лет он переводил Вергилия и Горация. В шестнадцать написал первое из дошедших до нас стихотворений. В семнадцать увлекался живописью и сочинял музыку. В восемнадцать, после года занятий, успешно сдал выпускные экзамены в

Из книги Герои 1812 года [От Багратиона и Барклая до Раевского и Милорадовича] автора Шишов Алексей Васильевич

Дмитрий Дохтуров Один из самых прославленных делами полководцев «грозы 12-го года» Д.С. Дохтуров (Докторов) происходил из потомственных дворян Тульской губернии, известных в истории с XVI века. Он родился в 1759 году в селе Крутое Каширского уезда Тульской губернии (ныне

автора

Барабанов Михаил Сергеевич Родился в 1919 г. После окончания Борисоглебского аэроклуба получил направление в Краснодарскую военную авиационную школу.Во время ВОВ сражался в составе трех полков - 286-го, 45-го и 15-го иап. Отличился в Керченской операции. Воевал на Кубани, в

Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай Георгиевич

Куманичкин Александр Сергеевич Родился 26 августа 1920 г. в поселке Баланда, ныне город Калининск Саратовской области. В 1930 г. с семьей переехал в Москву. Окончил 7 классов, школу ФЗУ, аэроклуб. В 1938 г. был направлен в Борисоглебскую военную авиационную школу, которую окончил

Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай Георгиевич

Макаров Аркадий Сергеевич Родился 6 марта 1917 г. в Самаре. Окончил 7 классов и рабфак. В 1938 г. окончил Качинскую военную авиационную школу.На фронте Макаров с августа 1941 г. Воевал на истребителях МиГ-3, Як-1, Ла-5, Ла-7. К сентябрю 1943 г. командир звена 32-го гиап гвардии лейтенант

Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай Георгиевич

Романенко Александр Сергеевич В июле 1941 г. в одном из октябрьских боев под Нарофоминском Романенко одержал редчайшую по тем временам тройную победу, сбив на «ишаке» 3 Ю-88! За боевую работу на Можайском и Звенигородском направлениях был награжден орденом Красного Знамени.

Из книги Святые заступники Руси. Александр Невский, Довмонт Псковский, Дмитрий Донской, Владимир Серпуховской автора Копылов Н. А.

Князь Дмитрий Иванович и князь Дмитрий Константинович в борьбе за великокняжеский ярлык Успехи предшественников и ослабление Золотой Орды открыло перед молодым московским князем Дмитрием Ивановичем перспективы нового военно-политического курса. Он первым из

Из книги Первая оборона Севастополя 1854–1855 гг. «Русская Троя» автора Дубровин Николай Федорович

Владимир Сергеевич Кудрин Младший врач 31-го флотского экипажа.В составе Севастопольского гарнизона находился все время обороны. Сначала был при Морском госпитале, где и находился во время первой бомбардировки. Заступив на дежурство накануне начала бомбардировки, он был

(1761-1816) - генерал от инфантерии, шеф Московского пехотного полка, происходил из небогатых дворян (родоначальник Дохтуровых, Кирилл Иванович, выехал из Константинополя в Москву при Иоанне Грозном) и принадлежал к числу вождей, которыми особенно гордится русская армия. Необыкновенная храбрость в связи с такою же скромностью, прямодушием, отзывчивостью и добрым сердцем - делали его рыцарем без страха и упрека и заслужили ему горячую любовь всех, кто его знал... Д. записан на службу пажом пpи дворе Его Императорского Величества в 1771 году, в 1777 г. был камер-пажом, а в 1781 - произведен в поручики лейб-гвардии Семеновского полка; в 1788 году Д. числится капитаном лейб-гвардии Преображенского полка. Боевое крещение будущего героя состоялось в шведскую войну, во время операции против шведского гребного флота. Уже здесь Д. вполне обнаружил свои блистательные военные качества и был дважды ранен: в 1789 году - в правое плечо и в 1709 году - в ногу. Императрица Екатерина II почтила мужество молодого офицера золотою шпагою с надписью "за храбрость". В 1795 году Дохтуров переведен был чином полковника в армию, в Елецкий пехотный полк. В 1797 году произведен в генерал-майоры и назначен шефом Софийского пехотного полка, а в 1799 - произведен в генерал-лейтенанты.

В 1801 году Дохтуров - шеф Елецкого, а в 1803 г. - шеф Московского пехотного полка, в котором и произведен в 1810 году в генерал от инфантерии.

В 1805 году Д. блистательно отличился в сражении при Дирнштейне (на левом берегу Дуная, немного выше Кремса), где командовал сильною колонною, направленной скрытно в тыл французам.

Действия этой колонны оказали решительное влияние на успех боя, а Д. заслужил орден св. Георгия 3-й ст. В том же году в несчастном для нас и знаменитом сражении под Аустерлицем Д. командовал 1-ю колонною на левом крыле союзников.

Его необыкновенной храбрости и распорядительности эта колонна, да и все левое крыло было обязано своим спасением.

Когда выяснилось, что сражение проиграно, 1-й колонне пришлось отступать при крайне трудных условиях, пробиваясь сквозь ряды неприятеля.

Для прикрытия единственного пути отступления между Саганским и Меницким озерами Д. распорядился занять Ново-Ингерманландским полком селение Тельниц.

Мужество этого полка и удачные действия авангарда Кинмайера, занявших Ауэзд, помогли отступлению остатков нашего левого крыла, потерявшего множество убитых, раненных, пленных и орудий.

Пробившись сквозь противника, Д. присоединился к прочим войскам, считавшим его или погибшим уже, или взятым в плен. Рассказывают, что, когда, подавая пример войскам, он подъехал к плотине, обстреливаемой неприятельскими батареями, - самому опасному пункту поля сражения, то адъютанты стали просить Д. оставить это место, напоминая, что у него есть жена и дети. Д. отвечал на это: "здесь жена моя - честь, войска же, вверенные мне - мои дети" и, обнажив золотую свою шпагу, вскричал: "ребята, вот шпага нашей матушки Екатерины! Умрем за Отца Государя и славу России.

Ура! с нами Бог и Александр". За подвиг свой в Аустерлицком сражении Дохтуров получил орден св. Владимира 2 ст. большого креста.

В кампанию 1806-1807 гг., участвуя во многих сражениях, Д. был контужен при Прейсиш-Эйлау и ранен при Гейльсберге, но в обоих случаях не оставил поля сражения до окончания боя. Наградою его мужества и благоразумных распоряжений были украшенная алмазами шпага, ордена св. Александра Невского и прусский Красного Орла. В битве под Фридландом Д., находясь в центре нашей крайне невыгодной позиции, мужественно отражал натиск французов, руководимых самим императором Наполеоном, а затем на него выпал трудный жребий прикрывать переход наших войск, совершавшийся под энергическим натиском противника, через р. Алле. Здесь его несравненное мужество, хладнокровие и распорядительность выказались в полном блеске.

Находясь уже на другом берегу р. Алле, Д. заметил, что в одном из полков произошло замешательство, грозившее при данных обстоятельствах обратиться в панику.

Тогда Д., не колеблясь ни минуты, бросился в реку, переплыл ее на лошади, привел в порядок расстроенные колонны и тем же путем возвратился назад. Кампания 1812 года застала генерала от инфантерии Дохтурова командиром 6-го корпуса в 1-й армии Барклая-де-Толли. Неожиданное начало войны и марш главных сил Наполеона, разрезавших центр 1-й армии, поставило 6-й корпус, стоявший в Лиде, в самое тяжелое положение.

Чтобы не подвергнуться отдельному поражению, 6-му корпусу пришлось совершить крайне трудный и длинный фланговый марш. Охраняясь боковым и головным авангардами, Д. направился через Ольшаны в промежуток между Сморгонью и Михалишками и с боем успел пройти между французами и войти в связь с главными силами, отступавшими к Дрисскому укрепленному лагерю.

Особенно труден был марш 19-го июля, когда 6-му корпусу пришлось сделать 42 версты, чтобы миновать Михалишки и не быть отрезанному французской конницей.

В битве под Смоленском Д. снова отличился, взяв на себя одну из труднейших боевых задач. Еще незадолго до этого боя Д., только что начавший оправляться после перенесенной им горячки, был настолько слаб, что Барклай-де-Толли прислал спросить его - может ли он участвовать в обороне Смоленска? Уже сам факт этого вопроса, указывает на ту высокую репутацию, которою пользовался этот мужественный и скромный человек, незаменимый в те минуты, когда требовалось совершить высшие подвиги самоотвержения.

Приближенные упрашивали Д. подождать до полного выздоровления, но он ответил им, что "лучше умереть на поле сражения, чем на постели"... И вот, 5-го августа корпусу Д., усиленному дивизиями Коновницына и Неверовского и 6-м Егерским полком из корпуса Раевского, а всего-20 тыс. человек при 180 орудиях (в течение дня силы Д. были доведены подошедшими подкреплениями до 30000 человек), пришлось вести отчаянный бой вплоть до 10 часов вечера.

Благодаря обычным энергии и таланту Д., все атаки французов были отбиты.

Д. не щадил себя и, не обращая внимания на жестокий огонь противника, по обыкновению появлялся в самых опасных местах, воодушевляя солдат личным примером.

На вопросы о здоровье он отвечал окружающим, что "выздоровел от смоленской битвы". Трудное ночное отступление из сожженного и обращенного в развалины, залитого кровью и усеянного телами убитых и раненных города - было, благодаря командиру 6-го корпуса, совершено вполне благополучно... Император Александр І, ценя выдающиеся заслуги героя, пожаловал ему единовременно 25000 рублей.

В сражении при Бородино 6-й пехотный корпус Д. был расположен сначала в центре, между батареею Раевского и деревней Горки. Д. поручено было командование войсками центра, но после того, как смертельно раненый князь Багратион выбыл из строя, Кутузов поручил командовать левым крылом Д. Главнокомандующий знал и ценил по достоинству того, кого посылал на это опасное и ответственное место. Надеясь вполне на Д., он потребовал от него держаться на левом крыле до тех пор, пока не будет получено приказа об отступлении.

И Д. сделал все, чего только можно было ожидать от подобного ему человека.

Прибыв на левое крыло в 11-м часу утра, он застал его в самом печальном положении... вот его собственные слова: "...генералы не знали, от кого получать приказания, а нападения неприятелей становились все упорнее.

Принц Александр Виртембергский, которого Кутузов, после раны князя Багратиона, послал на этот фланг, только что туда приехал и не имел времени подробно узнать положение дела, - следовательно, не мог мне ничего объяснить.

Начальник штаба 2-й армии, граф Сен-При, контуженный, уезжая с поля сражения, был так слаб, что тоже не в состоянии был сообщить требуемых мною сведений.

К счастью, я встретил генерала Коновницына, который удовлетворил меня во всем. В то время наши войска отступали.

Я устроил их"...Везде, где только была опасность, где надо было поддержать бодрость усталых полков, ободрить примером, распорядиться - появлялся Д. Неприятелю, благодаря Д., не удалось одержать больших успехов на левом крыле русской позиции.

На знаменитом военном совете в Филях, где решилась участь Москвы, Д. подал голос "держаться перед Москвою". В Тарутинском сражении Д. командовал нашим центром. 11-го октября 1812 года Д. особенно отличился, показав высокий пример решительности и почина.

Находясь в с. Аристове, на пути к Фоминскому, куда его корпус был двинут Кутузовым, Д. получил от Сеславина известие о движении Наполеона к Малоярославцу.

Верно оценив стратегическое положение, Д., не колеблясь ни минуты, послал Кутузову соответствующее донесение, а сам поспешно двинулся наперерез французам, к Малоярославцу, куда и прибыл на рассвете 12-го октября.

Это искусное движение и происшедший затем упорный бой, веденный Д. до прибытия главных сил, решили отступление Наполеона по старой Смоленской дороге.

Замечательны слова Д., сказанные им войскам перед этим боем: "Наполеон хочет пробиться, но он не успеет или пройдет по моему трупу". За бой при Малоярославце Д. был награжден орденом св. Георгия 2 ст. большого креста.

В кампании 1813 года Д. участвовал в деле при Дрездене (1 октября) и в Лейпцигской битве, за которую получил орден св. Владимира 1 ст. В 1814 году, по занятии Гамбурга русскими войсками, Д. отправился, для излечения ран и болезни, на богемские минеральные воды и в Вену. Когда же Наполеон возратился с острова Эльбы, Д. было поручено командование правым крылом нашей армии, перешедшей через Рейн и направленной к Парижу.

На смотру при Вертю Д. в последний раз явился перед войсками.

Высочайшим приказом от 1 января 1816 года генерал от инфантерии Дохтуров, состоявший командиром 3-го армейского корпуса, за болезнью, был уволен от службы, - с мундиром и пенсионом полного жалованья, и вскоре за тем умер в Москве, где проживал последнее время. Д., помимо своих выдающихся военных способностей, спокойного и хладнокровного мужества, сознания долга, перед которым всегда забывал себя и личные выгоды, отличался редкосимпатичною натурою и добротою.

Так, например, находясь в 1813 году в Варшаве, Д. щедрою рукою помогал вдовам и сиротам поляков, убитых или взятых в плен. Это тем ценнее, что сам Д. был вовсе не богат и, помимо жалованья, имел, как значится в его формулярном списке, всего 200 душ крестьян в Ярославской губернии... С этими прекрасными свойствами Д. соединял примерную любовь к отечеству: он был в душе самый пламенный патриот.

Подчиненные обожали Д., что, между прочим, доказывается тем, что признательные сослуживцы, в воспоминание славных подвигов, совершенных под начальством Д., прислали ему богатую табакерку с изображением малоярославецкого сражения и письмо от всего корпуса.

Жуковский, в своем знаменитом стихотворении "Певец во стане русских воинов", воздавая "хвалу" героям 1812 года, не забыл и Д., о котором им написано следующее двустишие: "... И Дохтуров, гроза врагов, К победе вождь надежный". Д. сопровождали в могилу общие сожаления государя, армии и народа... Д. был женат на княжне Марии Петровне Оболенской, от которой имел детей - Екатерину и Петра. Московский Архив Главного Штаба. Книга формулярных списков за 1813 год. По архиву № 2897. - Леер: Энциклопедия военных и морских наук. - Богданович: "История Отечественной войны 1812 года" и "История войны 1813 года". - Переписка Дохтурова, помещенная в "Русском Архиве" и,Русской Старине". - "Обзор войн России от Петра Великого до наших дней", изданный под редакцией Леера, и пр. Российский. {Половцов} Дохтуров, Дмитрий Сергеевич - генерал от инфантерии, герой Отеч. войны; род. в 1756 г. и в 1771 г. пажом начал службу при Дворе; в 1781 г. был произведен в пор. лейб-гвардии Семен. п., в 1784 г. - в кап.-пор. и в 1788 г. - в капитаны.

В 1790 г., в войну со Швецией, Д. вошел с полком в состав десант. отряда принца Нассау-Зигена и в ряде дел выказал себя храбр. офицером, был дважды ран. и за отличия награжден. зол. шпагой.

Произведенный в 1795 г. в полк., в 1797 г. - в генерал-майоры, в 1799 г. - в г.-л., а в 1803 г. назначенный шефом Моск. пех. п., Д. покрыл свое имя громк. славой в последовавшем затем ряде войн с Францией.

В кампанию 1805 г., за бой под Дирнштейном, он был награжден орд. св. Георгия 3 ст.; под Аустерлицем, командуя дивизией на лев. фланге боев. порядка союзников, Д. сохранил при разгроме их присутствие духа, порядок в дивизии и проявил большое личн. мужество и распорядительность.

Пробиваясь сквозь кольцо франц. войск за р. Цитаву, Д. первый бросился на плотину, обстреливавшуюся непр. батареями.

Его пытались удержать, напоминали о семье. "Нет, - отвечал Д., - здесь жена моя - честь, дети - войска мои!", и, обнажив свою зол. шпагу, он со словами: "Ребята, вот шпага нашей матушки Екатерины! Умрем за отца-государя и славу России!" повел войска в атаку на плотину и пробился.

За этот подвиг Д. был награжден орд. св. Владимира 2 ст. В камп. 1806-1807 гг. Д. сражался при Голымине, Янкове, был вновь ран. при Прейсиш-Эйлау, но не покинул поля сражения и был награжден шпагой с алмазами, отличился под Гутштадтом и при Гейльсберге был ранен в 4-й раз, причем снова остался в строю; под Фридландом Д. командовал центром и прикрывал отступление через р. Алле. Заметив при этом замешат-во в одном полку, Д. бросился на лошади в реку, переплыл ее, восстановил порядок и так же вернулся обратно.

За эту кампанию Д. был награжден орд. св. Анны 1 ст., св. Александра Нев. и прус. орд. Красного Орла. В 1809 г. Д. получил в командование VI корпус и в 1810 г. был произведен в генералы от инфантерии.

Когда Наполеон вторгся в 1812 г. в Россию, Д., стоявший у Лиды с VI пех. и III рез. кав. корпусами, был отрезан от глав. сил 1-й армии, но форсир. маршем (60 вер. в день) на Ошмяны успел соединиться с ней. Затем на Д. была возложена оборона Смоленска.

Совершенно больной горячкою, Д. не сдал команд-ния, предпочитая умереть "на поле славы, чем на кровати", и в течение 10 ч руководил боем, объезжая линию обороны города и воодушевляя войска. "Я выздоровел от Смоленской битвы", - говорил он потом своим приближенным.

Под Бородином на Д. было возложено командование центром; когда же был ранен кн. Багратион, Д. было поручено командовать и лев. флангом.

Появляясь всюду в самых опасных пунктах, Д. ободрял войска, лично их устраивал и направлял в атаку. В этот день под Д. одна лошадь была убита, а другая - ранена.

На воен. совете в Филях Д. высказался за нов. бой под Москвой.

Когда началось отступление французов из Москвы, Д. был послан Кутузовым из Тарутина на Аристово для преграждения им пути в хлебородные губернии занятием Малоярославца.

Д. двинулся к нему форсиров. маршем и, предупредив французов в этом пункте, в течение 7 ч (до подхода корпуса генерала Раевского) выдерживал непрерыв. бой, заявив, что "Наполеон хочет пробиться, но он не успеет или пройдет по моему трупу". В общем Д. 36 ч оборонял Малоярославец и заставил Наполеона свернуть на Смолен. дорогу, что решило исход кампании.

Награжденный за этот подвиг орд. св. Георгия 2 кл., Д. в камп. 1813-1814 гг. участвовал в сраж-ях под Дрезденом и Лейпцигом, руководил блокадой Магдебурга и осадой Гамбурга и после сдачи крепости отправился в Богемию для лечения ран. На Венск. конгрессе Д. был предметом особ. внимания как Имп. Александра I, так и союз. монархов, а когда стало известно о возвращении с о-ва Эльбы Наполеона, Д. было вверено прав. крыло армии, направленной к Парижу.

В послед. раз перед войсками Д. явился на смотре при Вертю и, вернувшись в Россию, вышел в отставку, поселился в Москве и здесь умер 14 ноябр. 1816 г. (похоронен в Давыдовской пустыни, Серпуховского у., Моск. губ.). Незадолго до кончины Д. получил в дар от бывших своих сослуживцев богат. табакерку с изображением битвы при Малоярославце при письме генерала Капцевича от имени всего его корпуса.

Д. был небольшого роста, тучный, слабого здоровья, но "в слабом и малом теле была душа, недоступная слабостям". Оч. скромный и храбрый, он не обладал круп. воен. дарованиями.

Верующий христианин и убежденный фаталист, он уверял, что "на каждой пуле написано, кому она предназначена, - она виноватого найдет". Д. так пламенно любил Россию и все русское, что "самые недостатки рус. народа казались ему выше достоинств иностранцев". Благотворит-сть его и щедрость были "беспредельны". {Воен. энц.} Дохтуров, Дмитрий Сергеевич генер. от инфантерии, герой 1812; р. 26 окт. 1756, † 14 нояб. 1816 г. {Половцов}

Дохтуров Дмитрий Сергеевич
Генерал от инфантерии
Из ярославских дворян

Имеет ордена: российские — Св. Георгия 3 кл., Св. Александра Невского, Св. Владимира, большого креста, Св. Анны 1 кл.; иностранный - прусский Красного Орла.

В службе: при Дворе Е.И. Величества пажем 1771 г. 1 февраля; камер-пажем 1777 г. 23 октября; поручиком 1781 г. 6 апреля; капитан-поручиком 1784 г. 1 января; капитаном 1788 г., 1 января - в Л.-гв. Преображенском полку; выпущен в армию полковником 1795 г. 1 января, в Елецкий пехотный полк; генерал-майором, шефом в Софийский пехотный полк 1797 г. 2 ноября; генерал-лейтенантом 1799 г. 24 октября, в том же полку; переведен в Елецкий пехотный полк 1801 г. 30 июня; в Московский пехотный полк 1803 г. 26 января; генералом от инфантерии 1810 г. 19 апреля, в том же полку.

В походах был: в 1789 г. в Швеции, в делах со шведским гребным флотом; августа 18 участвовал во взятии его в плен, где и ранен в правое плечо; 1790 г. 21 и 28 июня, на гребном флоте ранен в ногу; 26 июля участвовал во взятии острова Когнисара, а потом, по 3 сентября того же года, был в походах и сражениях, за что пожалован золотою шпагою с надписью «за храбрость»; 1805 г. 14 августа был в Римской империи, проходил чрез Галицию, Силезию, Моравию, Богемию и Австрию до границы Баварской; октября 14 возвратился, перейдя р. Дунай под г. Кремсом; 30 участвовал в поражении неприятеля и взял много в плен, вместе со знаменами, штандартами и пушками, за что награжден орденом Св. Георгия 3 кл.; под м. Аустерлицем ноября 20 командовал 1 колонною при отступлении войск и задержании преследуемого неприятеля, за что пожалован орденом Св. Владимира 2 ст. большого креста; потом чрез Венгрию и Галицию возвратился в Россию; 1806 г. с 14 января по 26 ноября вступил в границы Восточной Пруссии и прошел ее до м. Голимина, где 14 декабря участвовал в сражении, и оттуда прошел в Старую Пруссию; 1807 г., был: 21 января при м. Янкове, 27 - при г. Прейсиш-Эйлау, 24 мая, при с. Ломитен, 29 - при г. Гейльсберге, июня 2 при г. Фридланде; 1812 г. в сражениях с французами: августа 5 под Смоленском, 26 - при Бородине, 12 октября под Малоярославцем; за умелое распоряжение вверенными ему дивизиями и за храбрость в сражениях при Голимине награжден орденом Св. Анны 1 кл., за сражение при Прейсиш-Эйлау - шпагою с брильянтами, за сражение при Ломитене - прусским орденом Красного Орла, за сражение при Гейльсберге - орденом Св. Александра Невского.

Женат на княжне Марии Петровне Оболенской; имеет детей: дочь Екатерину 6 лет и сына Петра 5 лет.

Высочайшим приказом 1 января 1816 г., по болезни, уволен от службы, с мундиром и полной пенсией.

Формулярный список за 1813 год. (Книга формулярных списков № 2897.)

Портрет работы Д. Доу

Дохтуров Дмитрий Сергеевич (1756 - 1816, Москва) - герой Отечественной войны 1812. Начал службу в 1781 поручиком лейб-гвардии Семеновского полка. Небольшого роста, тучный и слабого здоровья, Дохтуров обладал редкой силой духа. В 1789 участвовал в войне со Швецией (1788 - 1790), был дважды ранен и за отличия награжден золотой шпагой с надписью "За храбрость". В 1799 Дохтуров был произведен в генерал-лейтенанты. В 1803 был назначен шефом Моек. пехотного полка и прекрасно зарекомендовал себя в войне с Францией в 1805 - 1807, проявив личное мужество, оставаясь в строю даже после ранений. В Бородинской битве командовал центром, а после ранения Багратиона Дохтуров принял командование и левым флангом. Воодушевляя войска, лично вел их в атаку. В этот день под ним одна лошадь была убита, а другая ранена. На военном совете в Филях высказался за новый бой под Москвой. Когда началось отступление французов из Москвы, Дохтуров был направлен М.И. Кутузовым преградить путь противнику через Малоярославец. Обороняя город 36 часов, Дохтуров заставил Наполеона свернуть на Смоленскую дорогу, что решило исход кампании. Участвовал в заграничном походе рус. войск, отличился в сражениях под Дрезденом, Лейпцигом, руководил осадой Магдебурга и Гамбурга. Был награжден многими орденами. Вернувшись в Россию, вышел в отставку.

(Ист.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории: биографический справочник. М., 1997.)

Дмитрий Сергеевич Дохтуров (1756-1816) Генерал от инфантерии. Дмитрий Сергеевич родился в семье мелкопоместных дворян и детство провел в селе Крутом Тульской губернии. В семье Дохтуровых чтились военные традиции: отец и дед Дмитрия были офицерами лейб-гвардии Преображенского полка, старейшего полка русской гвардии, сформированного еще Петром I. В 1771 г. отец отвез сына в Петербург и не без труда устроил его в Пажеский корпус. По выпуску из него (1781 г.) Дохтуров получил чин поручика гвардии и начал службу в Преображенском полку. Вскоре шефом полка стал Г.Потемкин, который заметил способного офицера и в 1784 г. назначил его командиром роты егерского батальона.

В 1788 г. началась русско-шведская война, и вскоре капитан Дохтуров со своей ротой прибыл в Кронштадт, где его гвардейцы обучались ведению морского боя. В Роченсальмском морском сражении 1789 г. его рота, посаженная на шлюпки, под огнем противника обеспечивала проход русской эскадры для атаки шведского флота. Наградой Дохтурову стала золотая шпага с надписью: "За храбрость", которой его удостоила Екатерина II. Гребная флотилия гвардейцев Дохтурова отличилась и в кампании 1790 г.

После окончания войны Дмитрий Сергеевич принял решение перевестись из гвардии в армию, в 1795 г. в чине полковника он возглавил Елецкий мушкетерский полк, через два года за отличную подготовку полка произведен в генерал-майоры. С 1803 г. в чине генерал-лейтенанта являлся шефом Московского пехотного полка. С этим полком в составе армии М.Кутузова он принял участие в русско-австро-французской войне 1805 г. Когда Кутузов, узнав о капитуляции союзников-австрийцев под Ульмом, начал отход по правому берегу Дуная, Наполеон направил на левый берег корпус Мортье, чтобы воспрепятствовать переправе русской армии через реку в районе Кремса. На Дохтурова была возложена задача обойти Мортье и нанести ему удар с тыла (удар с фронта осуществлял отряд Милорадовича). В трудных горных условиях, оставив на марше артиллерию, Дохтуров прошел по склонам Богемских гор и с тыла обрушился на французов. За вклад в победу под Кремсом он получил орден святого Георгия сразу 3-й степени.

Потом было Аустерлицкое сражение, в котором Дмитрий Сергеевич командовал первой колонной левого крыла русско-австрийской армии; в ходе неудачного сражения сохранил порядок в своих войсках при прорыве из окружения, проявив большое личное мужество. Когда русские дрогнули перед переправой, обстреливаемой сильным огнем, он первым подъехал к ней; адъютанты пытались его удержать, напомнив о жене, детях. "Нет, - ответил генерал, - здесь жена моя - честь, дети - войска мои" - и, обнажив свою золотую шпагу, бросился вперед, увлекая за собой подчиненных. Когда колонна Дохтурова, потерявшая половину своего состава, догнала русскую армию, ее уже считали погибшей. Мужество полководца сделало его имя известным всей России и за ее пределами. За Аустерлиц Дмитрий Сергеевич был удостоен ордена святого Владимира 2-й степени.

С началом русско-прусско-французской войны 1806 - 1807 гг. дивизия Дохтурова доблестно действовала при Голымине и Янкове. В сражении под Прейсиш-Эйлау Дохтуров получил ранение, но не покинул поля боя, был награжден во второй раз золотым оружием. Затем он отличился в боях под Гутштадтом и Гейльсбергом, был снова ранен. В сражении под Фридландом командовал центром и прикрывал отступление русско-прусских войск через реку Алле. За войну был удостоен орденов святой Анны 1-й степени, святого Александра Невского и прусского ордена Красного Орла. Личное мужество генерала, его раны, ровное и неизменно доброе отношение к людям снискали ему высокий авторитет, солдаты были готовы идти за своим "Дохтуром" на смерть.

Отечественную войну 1812 года генерал от инфантерии Дохтуров встретил командиром 6-го корпуса в составе 1-й армии Барклая-де-Толли. Его корпус, находившийся в Лиде, был отрезан от главных сил, но после форсированного марша, делая по 50 километров в сутки, на семнадцатый день примкнул к Барклаю-де-Толли у Дриссы. Под Смоленском Дмитрий Сергеевич заболел лихорадкой, но не сдал командования; его войска, сменив истощенный корпус Раевского, весь день 5 августа героически защищали город, а затем присоединились к главным силам армии. "Смоленск излечил меня от болезни", - шутил Дохтуров.

В Бородинском сражении корпус Дохтурова находился в центре боевых порядков русских войск, приняв на себя сильные атаки французов. После того, как командующий 2-й армией Багратион был смертельно ранен, Дохтуров по распоряжению Кутузова принял на себя руководство левым флангом, сменив там генерала Коновницына, временно заменявшего Багратиона. Участник Бородинского сражения Ф.Глинка вспоминал: "В пожар и смятение левого крыла въехал человек на усталой лошади, в поношенном генеральском мундире, со звездами на груди, росту небольшого, но сложенный плотно, с чисто русскою физиономиею. Он не показывал порывов храбрости блестящей, посреди смертей и ужасов, окруженный семьею своих адъютантов, разъезжал спокойно, как добрый помещик между работающими поселянами; с заботливостью дельного человека он искал толку в кровавой сумятице местного боя. Это был Д.С.Дохтуров".

Под руководством Дохтурова 2-я армия сдерживала сильнейшее давление рвавшихся вперед французов, оставаясь в критическом положении. В самый разгар сражения Дохтуров получил от главнокомандующего записку: "Держаться до последней крайности". Между тем под ним убило лошадь, ранило другую. Он спокойно разъезжал по позициям, отдавая указания, руководя огнем, ободряя солдат. Вечером, когда сражение стихло, Кутузов встретил Дмитрия Сергеевича словами: "Позволь мне обнять тебя, герой!"
Генерал-патриот горячо переживал оставление Москвы. "Какой ужас! - писал он своим близким. - Мы уже по ею сторону столицы. Я прилагаю все старания, чтобы убедить идти врагу навстречу. Какой стыд для русских: покинуть Отчизну, без малейшего ружейного выстрела и без боя".

Исключительной была роль Дохтурова в сражении под Малоярославцем 12 октября. После ухода из Москвы именно сюда устремились французские войска, стремясь проложить себе путь отступления по новой Калужской дороге. По указанию Кутузова, переданному генералом Ермоловым, Дохтуров двинул свой 6-й корпус наперерез авангардным французским частям. "Наполеон хочет пробиться, - сказал Дмитрий Сергеевич, - но не успеет или пройдет по моему трупу". При поддержке корпуса Раевского Дохтуров весь день сражался за Малоярославец. Город восемь раз переходил из рук в руки, но французы так и не смогли пройти вперед, они были вынуждены свернуть на разоренную Смоленскую дорогу, что предопределило печальную участь армии Наполеона. За подвиг под Малоярославцем Дохтуров был награжден орденом святого Георгия 2-й степени.

В кампании 1813- 1814 гг. Дохтуров участвовал в сражении под Дрезденом и четырехдневной битве под Лейпцигом, руководил блокадой Магдебурга, затем осадой Гамбурга, продолжавшейся несколько месяцев. После капитуляции Гамбурга он взял отпуск для поправки здоровья. К этому его подтолкнуло и недовольство бюрократическими порядками, возрождаемыми в армии из-за деятельности сановников в мундирах. Еще раз Дмитрий Сергеевич вернулся к командованию корпусом в период "ста дней" Наполеона, бежавшего с Эльбы: его 6-й корпус в составе армии Барклая-де-Толли двинулся к Рейну, но европейские союзники России успели самостоятельно разбить Наполеона под Ватерлоо.

После возвращения русских войск из-за границы Дохтуров вышел в отставку, последний год жизни провел в Москве, в своем доме на Пречистенке, где умер 14 ноября 1816 г. Похоронен в монастыре Давидова Пустынь Серпуховского уезда Московской губернии.
Незадолго до кончины Дмитрий Сергеевич получил драгоценный дар, в котором выразились любовь и уважение его бывших сослуживцев, - богатую табакерку с изображением битвы за Малоярославец и письмо генерала Канцевича от всего 6-го корпуса.
Дохтуров был небольшого роста, тучный, не отличался крепким здоровьем, но в его теле жила твердая и мужественная душа. В сражениях он никогда не боялся опасности, равнодушно относился к огню вражеских ружей, говоря: "На каждой пуле и на каждом ядре написано, кому быть раненым или убитым, и они свою жертву найдут. Не лучше ли в таком случае умереть на том месте, которое указывают долг и честь".

Дмитрий Сергеевич был честным, бескорыстным и щедрым человеком, он горячо любил Россию и все русское, даже недостатки русского народа казались ему выше достоинств иностранцев. Дохтуров был женат на племяннице известного поэта П.А.Вяземского княжне Марии Петровне Оболенской, от которой имел двух сыновей и двух дочерей.

(Ист: Ковалевский Н.Ф. История государства Российского: жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII - начала XX века. М., 1997)

Генерал от инфантерии Д. С. Дохтуров (1756-1816)

Дмитрий Сергеевич Дохтуров был награжден российскими орденами св. Георгия 2-й степени, св. Владимира и св. Анны 1-й степени, одним иностранным орденом, двумя Золотыми шпагами «За храбрость». Фамилию свою он получил от предка, который выехал в Росию из Греции и, будучи медиком, назывался Дохтур (Доктор).

Отец его имел достаточное состояние и сумел дать сыну отличное воспитание в родительском доме. В 1771 г. Дмитрия определяют пажем к Высочайшему двору. За исполнительность и примерное поведение в 1775 г. он был пожалован в камер-пажи, в 1781 г. выпущен поручиком в лейб-гвардии Преображенский полк, через три года произведен в капитан-поручики, а еще через четыре - в капитаны.

В 1789 г. начинается война со Швецией и Дмитрий Сергеевич отправляется с гвардейским отрядом на передовые позиции. 13 августа он впервые участвует в сражении на острове Куцаль-Мулин и получает первую рану. Пуля попала ему в плечо, но через три дня он был опять в бою при взятии шведской батареи, 21 августа участвуя в высадке десанта на остров Геванланд.

По возвращении Д. С. Дохтурова в Петербург Екатерина II узнала о храбрости своего бывшего пажа и лично вручила ему Золотую шпагу с надписью «За храбрость». Стремясь оправдать воинскую награду императрицы, Дохтуров вновь участвует в боевых операциях со шведами, возглавив гвардейский отряд. В одном из сражений конца мая 1790 г. при взятии острова Каргесира ядро вырвало у него из руки и смяло жалованную ему шпагу. Екатерина II, узнав о случившемся, заменила потерянную шпагу другою, и Дохтуров ни в одном из походов не расставался с драгоценным подарком. До 1775 г. он находился в гвардии, а затем был переведен полковником в Елецкий пехотный полк. 2 ноября 1797 г. император Павел I пожаловал его в генерал-майоры, а еще через два года в генерал-лейтенанты с назначением шефом Мушкетерского полка.

Особенно воинские дарования проявились у Д.С.Дохтурова в начавшейся войне в 1805 г. России с наполеоновской армией. Ему было поручено командование одной из колонн войска, возглавляемого М.И.Кутузовым. Зная военные способности Дохтурова, М. И. Кутузов использует его на территории Австрии против таких видных военачальников Наполеона, как Мортье и Дюпон. Перейдя Австрийские Альпы, Дохтуров нападает на французов с тыла. Оставаясь в меньшинстве, невзирая на опасное положение, бесстрашно выдерживает битву, отражая с одной стороны войска Мортье, с другой - Дюпона, вводя в бой полки по мере того, как они спускались с гор. Не имея артиллерии, Дохтуров ведет солдат в штыковую атаку и выигрывает сражение. Русские солдаты, воодушевляемые их командиром, дрались мужественно. Французы не выдержали и вынуждены были отступить, сам Мортье едва не попал в плен.

Такой была первая битва, где Дохтуров проявил свое непоколебимое мужество и с самого начала показал себя достойным боевым товарищем Милорадовича и Багратиона, героев войны 1805 г. За это император Александр I наградил Д.С.Дохтурова, до этого не имевшего никакого знака отличия, георгиевским крестом 3-го класса, и с тех пор особым уважением он стал пользоваться у М.И. Кутузова.

Проявил себя Дохтуров и в Аустерлицком сражении. Когда русские войска и их союзники вынуждены были отступать, он своим хладнокровием сумел предотвратить начавшуюся среди солдат панику и до самого конца руководил переправой через речку Литаву. Кто-то из приближенных посоветовал ему поберечь себя. «Вспомните, что у Вас есть жена и дети!» - сказали ему. «Здесь честь - жена моя, а вверенные мне люди - дети мои», - возразил он. Мужество Д. С. Дохтурова удивляло даже неприятеля, привыкшего, что многие западные армии безропотно сдавались и клали перед ним свое оружие. Препровождая к Дохтурову пожалованный императором Александром I орден св. Владимира 2-й степени, М.И. Кутузов писал: «Я твердо в душе моей убежден, что им награждается один из отличившихся генералов, особенно заслуживший внимание Его Императорского Величества, любовь и уважение всей армии».

По возвращении в Россию в декабре 1805 г. Д. С. Дохтуров отдыхал недолго. Осенью 1806 г. два корпуса русских войск, предводимые Беннигсеном и графом Буксгевденом, перешли прусскую границу. В подчинении Беннигсена был Дохтуров, командовавший 7-й дивизией. 14 декабря 1806 г. она была атакована войсками маршалов Ожеро и Даву, а потом и самим Наполеоном. Разгорелась упорная битва, известная под названием Голиминской. Дохтуров достойно вышел из этого сражения, не дав восторжествовать Наполеону. Наградою ему был орден св. Анны 1 -и степени.

Достопамятная в военных летописях битва произошла 27 января 1807 г. под Прейсиш-Эйлау. В этой битве Дохтуров командовал резервом, находившимся сзади боевой линии, состоявшим из 4-й и 7-й дивизий, при 60 орудиях конной артиллерии.

Движение маршала Ожеро против нашего центра и кавалерийские атаки Мюрата, а также гвардейской конницы Наполеона ввели в бой большую часть вверенного Дохтурову резерва. Он появлялся в опаснейших местах сражения, способствуя мужественному отражению нападавших французских войск. Когда Наполеон обрушился на наше левое крыло, Дохтуров направил туда оставшийся резерв. Контуженный в правую ногу, он не ушел с поля боя.

Золотая шпага с алмазами и надписью «За храбрость» была ему наградой за Прейсиш-Эйлауское сражение.

24 мая русские войска, возглавляемые Беннигсеном, начали наступательные действия против французских войск под командованием Нея. На Дохтурова была возложена задача - во время общей атаки отбросить передовые части маршала Сульта. В результате упорного сражения французы были выбиты из подготовленных ими укреплений и отступили за реку Пассаргу. Таким образом Дохтуров в точности выполнил возложенное на него поручение, в то время как главная атака на маршала Нея была неудачна. Король прусский наградил Д. С. Дохтурова орденом Красного Орла 1-й степени.

Сражения, происходившие с французами в 1806 и 1807 гг., в большинстве которых Дохтуров принимал самое активное участие, поставили его имя в ряд с именами замечательных соратников. Заслуги Д.С.Дохтурова высоко ценил император. В 1809 г., когда он находился в походе русских войск в Галицию под предводительством князя Голицына, Александр I, изъявляя признательность, пожаловал тогда супруге его орден св. Екатерины, а 19 апреля 1810 г. наградил самого чином генерала от инфантерии, назначив командиром 4-го корпуса.

1812 год Дохтуров встретил командиром пехотного корпуса, состоявшего при 1-й Западной армии Барклая-де-Толли. При начавшемся отступлении корпус Дохтурова вместе с подчиненным ему 3-м резервным кавалерийским корпусом Палена составлял крайнюю левую оконечность 1-й армии.

17 июля Барклай-де-Толли направляет Дохтурова в Смоленск для защиты города. 19 июля он был в Смоленске, но трудный переход подорвал здоровье и Дмитрий Сергеевич заболел горячкой. Больной чувствовал себя весьма слабым, когда у Смоленска появился Наполеон. Барклай-де-Толли спросил Дохтурова, позволит ли ему здоровье взять на себя оборону Смоленска. «Братцы, - отвечал тот, - если умереть мне, так лучше умереть на поле чести, нежели бесславно на кровати!». Корпус его усилили дивизиями Неверовского, Коновницына и егерскою бригадой генерала Палицына.

Рано утром 5 августа начался штурм города, но все атаки были отбиты. Тогда Наполеон приказал сжечь его. Сто пятьдесят орудий извергли сотни гранат и бомб. Все, что только могло гореть, запылало. Смоленск казался вулканом, изрыгавшим пламя из-за древних каменных, воздвигнутых Годуновым стен, но русские воины бились насмерть. Сам Наполеон ужаснулся бесполезной гибели людей и велел отступить. В несколько часов французы потеряли 12 тысяч человек, погибло несколько генералов. С нашей стороны выбыло из строя более 4 тысяч человек. В полночь Дохтурову привезли приказание отступить и оставить Смоленск. Тихо и организованно вывел он полки свои из города. Видя его бодрым, кто-то заметил, что здоровье его поправилось. «Да, - отвечал Дохтуров, - Смоленск вылечил меня». Наградою ему была единовременная выдача 25 тысяч рублей.

Войска свои Д.С.Дохтуров довел до Бородина, где вновь принял команду над своим 6-м корпусом, поставленным в самом центре расположения наших войск. В начале Бородинской битвы активного участия корпус его не принимал, но когда смертельно был ранен Багратион, ему велено было принять командование 2-й армией. Едва прибыл он к месту назначения, как получил письменное повеление от Кутузова: «...держаться, пока не получит приказания отступить».

Немного было примеров такой непоколебимой твердости, такого стройного порядка, с какими солдаты и офицеры под началом Дохтурова вели сражение. Сидя на барабане, хладнокровно приказывал он отстреливаться, отбивать нападения, смыкать ряды и имел честь одним из последних окончить Бородинский бой.

Бородинское сражение - это «ничья» в кровавой игре гения Наполеона с мудрою опытностью Кутузова. И тот и другой хотели сражаться на следующий день, но донесение Дохтурова решило отступление русской армии. Вероятно, потери во 2-й армии заставили Кутузова пойти на это.

В Тарутинском лагере Дохтуров снова принял начальство над своим корпусом, составлявшим с корпусом Багговута первую линию лагерного расположения. Здесь получена была им награда за Бородино - алмазные знаки ордена св. Александра Невского, данные кроме него еще Милорадовичу.

В Тарутинском бою Дохтуров руководил центром, не участвовавшим в сражении по воле Кутузова, который был в тот день угрюм и, несколько раз подзывая к себе Дохтурова, жаловался на мнения тех, которые рвались в бой. 9 октября, наконец, было получено донесение от Дорохова о выступлении Наполеона из Москвы. На Дохтурова Кутузов возложил ответственную задачу: удостовериться в движении Наполеона и узнать его направление. От этих известий зависели все дальнейшие распоряжения Кутузова. И как только он их получил, приказал Дохтурову двигаться к Малоярославцу, находящемуся на Боровской дороге, в 58 верстах от Калуги, и не пропустить неприятеля дальше. Жестокое сражение под Малоярославцем длилось более пяти часов, город восемь раз переходил то к французам, то к русским. «Наполеон хочет все же пробиться, - говорил Дохтуров, - но он пробьется только по моему трупу». В конце концов Наполеон прекратил битву и удалился от Малоярославца. Войска его остались на левом берегу реки Лужи и вы¬нуждены были двинуться по старой Смоленской дороге. Воздавая почесть подвигу Дохтурова, император Александр I наградил его орденом св. Георгия 2-й степени.

До конца Отечественной войны и в сражениях за освобождение Европы в 1813 и 1814 гг. Д.С. Дохтуров принимал самое активное участие. Последнюю свою награду, орден св. Владимира 1-й степени, он получил за участие в великой битве народов и 7 октября 1813г. вместе с другими победителями вошел в Лейпциг.

Между тем здоровье Дохтурова было сильно подорвано множеством сражений и походов. Он просит отпуск и отправляется для лечения на Богемские минеральные воды. По возвращении из отпуска назначается командиром 3-го пехотного корпуса. В это время в Вене собрались победители Наполеона. Прибывает в австрийскую столицу и Дохтуров. Он сразу же ощутил на себе знаки внимания со стороны императора Александра I, союзных государей, а также генералов прусских и австрийских. Во время похода союзных войск в 1815г. Дохтурова назначили начальником правого крыла российской армии. Вместо новых битв русские войска явились на грандиозный смотр-парад под Вертю. Корпус Дохтурова составлял правое крыло 1 -и линии. Рядом с ним стояли корпуса Сакена и Раевского. Дохтурову было объявлено Высочайшее благоволение.

По возвращении в Россию 1 января 1816 г. он по состоянию здоровья был уволен со службы с правом ношения мундира и полной пенсией. Искреннюю признательность и сожаление выразили сослуживцы, провожая его в отставку. Генералы и офицеры 3-го пехотного корпуса подарили ему табакерку с изображением малоярославской битвы и надписью: «Третий корпус, служивший с честью и славою под Вашим начальством в знаменитую 1812г. войну, подносит Вам в знак признательности табакерку с изображением подвига Вашего при Малоярославце и просит принять как памятник признательности». Подарок был очень дорог Дохтурову.

Итак, какой же предстает перед потомками личность великолепного генерала, блиставшего многочисленными победами? Он был небольшого роста, тучен, в целом здоровья слабого, но в отнюдь не атлетическом теле его была душа, не доступная слабостям. Скромный, образованный, снисходительный к другим, в обществе он бывал самым любезным собеседником. На полях битв Дохтуров особо не выделялся, подобно его товарищам Милорадовичу и Багратиону, но изумлял своим хладнокровием, спокойствием и неукротимым мужеством. Выиграв очередное сражение, Дохтуров не любил похвал и считал подвиги свои исполнением служебного долга. Он беспредельно любил свою родину и российский народ. Много личных своих сбережений тратил на благотворительность. Например, при отступлении из Смоленска в 1812 г. он не мог удержать слез, видя бедственное положение жителей, и оказывал им всяческую помощь, чем только мог.

Желая остаток жизни своей провести среди родных и близких, Дохтуров с женой своей княгиней М.П. Оболенской поселился в радушно встретившей его Москве. Но недолго продолжался здесь земной отдых, заслуженный столькими ратными трудами. 14 ноября 1816г. Дмитрия Сергеевича Дохтурова не стало.

(Кадеты России: [сайт] / Санкт-Петербургского Союза суворовцев, нахимовцев и кадет. - М., 2001. - URL: http://www.ruscadet.ru/names/cadets/military/dohturov.htm)

Один талантливый афорист как-то сказал: «Героизм – это вершина неорганизованности». Дмитрий Сергеевич Дохтуров был из тех полководцев, которым удавалось предотвратить такой героизм среди своих подчиненных. Сам он, однако, вынужден был не раз и два проявлять беспримерную храбрость «благодаря» вышестоящим чинам.

Дмитрий Дохтуров происходит из семьи мелкопоместных тульских дворян, родословная которых началась с Кирилла Ивановича Дохтурова, переселившегося в Россию ещё при Иване Грозном. Наименование профессии – доктор – исказилась в «дохтур», дав начало фамилии.


Родился Дмитрий Сергеевич в 1759 году. С детства он удивлял родителей умом, смекалкой и тягой к знаниям. Удивлял настолько, что отец непременно решил представить маленького Дмитрия императрице Екатерине II. Трудно сказать, могло ли мелкопоместному дворянину хватит сил, времени и связей на то, чтобы добиться аудиенции по личному вопросу у самой государыни, но, так или иначе, в 1771 Дмитрий Дохтуров был определен в одно из самых элитных учебных заведений своего времени – Пажеский корпус. Пройдя жесткий отбор, он, в числе 16 лучших, был зачислен в камер-пажеский класс.
В 1781 году начал службу поручиком Семеновского полка. К 1788 получает чин капитана, уже в Преображенском полку.

Портрет Дмитрия Сергеевича Дохтурова
мастерской Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)

Первым боем, долгой и блистательной военной карьеры Дохтурова, стало сражение на острове Куцаль-Мулин. Там же он получил первую боевую рану – пуля попала в плечо. Несмотря на это уже через 8 дней вместе с десантом высаживается на остров Геванланд.

Весть о храбрости молодого офицера дошла до самой императрицы и по возвращению в Петербург Дохтуров получает золотую шпагу из рук Екатерины II. Жалованная шпага недолго прослужила Дмитрию Сергеевичу. В мае 1790 года в бою за остов Карсегир пролетающее ядро, буквально вырвало шпагу из рук. Императрица, узнав об инциденте – заменила жалованное .

После заключения мира со Швецией Дохтуров продолжает нести службу в гвардии, а в 1795 принимает командование над Елецким пехотным полком.
С воцарением Павла I, в отличие от многих других талантливых полководцев, в немилость не попал. В 1797 году Дохтуров, продолжая взбираться по лестнице армейской иерархии, получает чин генерал-майора и Софийский пехотный полк в подчинение. В 1799 году произведен в генерал-лейтенанты. С началом правления Александра I – в 1801 – вновь возглавляет Елецкий полк, затем переводится командующим Московского пехотного.

Военный талант Дохтурова в полной мере проявился в эпоху наполеоновских войн. В 1805 году сражении под Кремсом Кутузов, доверил Дмитрию Сергеевичу руководство обходным маневром против корпуса Мотьера – одного из виднейших полководцев Наполеона. 30 октября Дохтуров, обойдя французов по склонам Богемских гор, без артиллерии ударил с марша в штыки. В упорном бою корпус Мотьера был разбит. Потери французов только пленными составили 1500, так же оказались потеряны 5 орудий и полковое знамя. За это сражение Дмитрий Сергеевич получил орден св. Георгия 3-й степени.

В том же 1805 году, уже под Аустерлицем, Дохтурову удается реорганизовать остатки трех колонн левого крыла, пойманного Наполеоном в ловушку, и прорвать окружение французов. Во время боя Дмитрий Сергеевич появлялся на самых опасных участках, унимая панику, и поднимая боевой дух солдат. За свои действия при Аустерлице удостоен ордена св. Владимира 2-й степени.

Главные сражения Четвертой коалиции так же стали страницами личной военной славы Дохтурова. В битве при Прейсиш-Элау войска Дмитрия Сергеевича выстояли против кавалерии Мюрата и гвардии Наполеона. Дохтуров получил контузию в этом бою, но до конца не покидал сражения, отдавая приказы войскам.

Под Фридландом Дохтурову вновь досталась нелегкая миссия – командовать арьергардом, прикрывая отступление союзных войск. С задачей он справился, вновь, блестяще. Сохранились сведения о том, как Дохтуров, переправился на другой берег реки Алле, унял назревающую панику в одном из батальонов, а затем вернулся к своим полкам, прикрывавшим отход.

За кампанию 1806-1807 года Дмитрий Сергеевич был дважды ранен и удостоен трех орденов, в том числе 1 прусского, а также второй золотой шпаги с алмазами и надписью «За храбрость»

В 1810 году Дохтуров получает чин генерала от инфантерии, а Отечественную войну встречает в должности командира 6-го пехотного корпуса в составе 1-й армии Барклая-де-Толли.

Уже в самом начале войны Дмитрий Сергеевич в очередной раз проявляет блестящие тактические способности. Стремительный марш наполеоновской армии отсекает его 6-й корпус, располагавшийся в Лиде, от основных сил 1-й армии. Чтобы не оказаться в окружении Дохтуров несколькими длинными переходами успевает пройти между смыкающимися силами французов и увести вверенные войска на соединение с основными силами в Дриссе.

Чуть позже в Смоленске Дохтуров принял сводный отряд, защищавший город, под свое командование. Перед смоленским сражением Дмитрий Сергеевич заболел горячкой, Барклай-де-Толли лично интересовался самочувствием генерала и его возможностью руководить войсками. На это Дохтуров отвечал, что предпочитает почетную смерть в бою позорной в постели.

Все атаки французов были отбиты, а русские войска покинули город только когда защищать кроме, неспособных гореть, каменных стен, было уже нечего.
В самом грандиозном сражении эпохи – при Бородино – Дохтуров командовал резервом, расположенным в центре 2-й армии Багратиона, между деревней Горки и батарей Раевского.

Бородинское сражение (командный пункт Дохтурова)

Активного участия в сражении резерв не принимал, но после ранения князя Багратиона, Дохтуров, по приказу Кутузова, принял командование войсками 2-й армии. Прибыв на место расположения, Дмитрий Сергеевич нашел войска в очень расстроенном состоянии и тут же принял меры к укреплению позиций. Итогом стало то, что французы на этом направлении больше не достигли сколько-нибудь значимых результатов. Солдаты под командование Дохтурова не отступили ни на шаг.

После сражения, оставив позицию у Бородино, русская армия отступила в укрепленный лагерь недалеко от села Тарутино. Как только было получено сообщение о том, что Великая армия выступила из Москвы, Дохтурову было поручено убедиться в передвижение Наполеона.

К тому моменту стало понятно, что мародерство и разложение в армии не позволит французам остаться на зимние квартиры в первопрестольной. Южное направление на Калугу считалось самым вероятным, однако точное направление движения известно не было.

18 октября под Тарутино обнаружился, как предполагалось, авангард Великой армии под командованием маршала Мюрата. Французы заняли достаточно невыгодную позицию, ввиду чего российскими полководцами было принято решение атаковать. В этом бою французы потерпели поражение, но из-за несогласованности действий в атаке и личной храбрости самого Мюрата, в разгром оно не переросло. Дохтуров в этой операции командовал 7 тыс. пехоты, составляющими центр русских войск.

Поражение Мюрата и новые разведданные позволили сделать вывод, что корпус французов был отвлекающим маневром, а основные силы Наполеона двигаются к Малоярославцам. Узнав об этом, Дохтуров принимает решение силами своего корпуса занять стратегически важную позицию, отправив, одновременно срочное донесение фельдмаршалу Кутузову.

Ранним утром 24 октября дивизия Дохтурова вышла к Малоярославцам и обнаружила, что городок уже занят противником. Решительными действиями, выбив французов из города, генерал стойко оборонял переправу через реку Лужу до подхода свежего корпуса Раевского. Ожесточенность этого сражения, несмотря на то, что длилось оно целый день, неизменно нарастала. К вечеру, в битве за городок с населением в 1500 сражались войска, общей численностью с обеих сторон порядка 40 тыс. Малоярославцы 8 раз переходили из рук в руки. Ценой потерь в 7 тыс. человек русским удалось удержать армию Наполеона до подхода основных сил и вынудить его к отступлению по разоренной Смоленской дороге. Усилиями Дмитрия Сергеевича Дохтурова оказался достигнут главный стратегический успех компании 1812 года. И эту заслугу трудно переоценить.

Будучи блестящим тактиком и храбрым командиром, немолодой уже генерал прекрасно показал себя и в сражениях Заграничного похода русской армии 1813-1814 гг. Дохтуров отличился при Дрездене и в «битве народов» под Лейпцигом. Во время боев под Парижем, блокировал французов в Гамбурге. После того как русские войска заняли город отправился в отпуск по болезни – старые раны давали о себе знать.

С началом знаменитых 100 дней Наполеона, Дохтурову было доверено командование правым крылом русской армии, перешедшим через Рейн и выдвинувшимся на Париж.

1 января 1816 года Дмитрий Сергеевич с почетом вышел в отставку из-за резко ухудшившегося здоровья. Вскоре в Москве прославленный русский генерал, кавалер многих орденов, скончался. Погребен в Вознесенской Давидовой пустыне.